Сабина Джафар - Виновата Ева

В детских диалогах между дочерью и мамой, всегда присутствовали слова: «ты самое прекрасное, что случалось со мной», услышав это, Салех шуточно обижался.

Салех, старый добрый человек, с поседевшими спереди волосами, ближе к вискам. Высоким он никогда не был, даже когда в шестнадцать лет играл в сборной по баскетболу. Играл он не хуже других, но рост, если не всегда, то во многих матчах его подводил. Они и сегодня смотрели всей семьёй матчи НБА, не пропускали ни один плэй офф. Салех болел за Клиленд Кавальерс, а Хадиджа с Хязяль за Голден Стейт Варриорс. Он всегда расхаживался по дому в спортивных штанах и в футболке с v образной горловиной, с судоку под подмышкой. Когда он вышел на пенсию, Хязяль ходила в шестой класс. Пенсия была чуть ниже заработной платы, и первые месяцы для них были сложными. Им пришлось отказаться от многого. Все они помнят те месяцы, когда Хадиджа с мужем сидели на кухне, где ещё не было отопительных батарей, и считали доходы и расходы, но всегда выходило так, что расходов получалось много. Колготки, новая сумка, пенал, точилка, ластики. Карандаши: разноцветные и коробка простых карандаша, тетради- 10 штук по математике, 10 штук по русскому языку. Учительница азербайджанского языка была привередливой женщиной и требовала у школьников приобретения российских тетрадей с твёрдой обложкой, ссылаясь на то, что, дескать, у неё аллергия на обычные зелёные тетради. Российские тетради стоили дороже.

Не обратив внимания на слова жены, он, улыбаясь, подмигнул дочери.

– Идём Хадиджа, украшение моей жизни. Не приставай к девочке.– он приобнял жену за плечи и увёл её в спальню, а она не переставала ругаться под нос. Он повернулся и снова улыбнулся доброй улыбкой.– Сладких снов, Хязяль.

Она тоже улыбнулась, держа руки на спинке деревянного стула с зелёной обивкой из хлопка, с цветочными вышивками цвета кофейных зёрен.

Сняв с себя мокрую одежду, она приняла горячий душ. Вода, тепло, музыка, которая играет- всё стало вдруг отчуждённой от неё. В одном она отказывалась признаться себе: она думала о нём. Она думала о нём всю дорогу домой, дома, в ванной, когда лежала, укутавшись в плед. Хязяль переигрывала в голове один и тот же сценарий.

***

Вкусный запах напудренного фруктового пирога доносится до её кривого носа. Лежать, укутавшись в плед, и думать о чём-то стало привычкой в последнее время. Это слегка пугающе для неё, но не страшно. Она вспомнила, однажды ей написал друг, у которого были проблемы, но он об этом никому не говорил. Она начала давать советы, насчёт того, что надо улыбаться, несмотря ни на что, на это он ответил неожиданно:

«Я не хочу притворяться».

Тогда она на несколько минут застыла на месте. Чайки летали перед глазами. К ней подсели два парня, она встала и ушла. Мама уже три раза звонила, чтобы узнать, возвращалась ли она домой. А ведь ей не хотелось вернуться. Пропущенных вызовов стало четыре, она написала сообщение.

– «Я хочу остаться у моря навечно».

Её мысли занимал ещё один немаловажный вопрос:

Что она помнила о любви?

Её лицо изменилось, она опустила глаза. Притронувшись к своим ключицам, вспомнила.

Из соседней комнаты быстро подбежала к ней собака. На самом деле вспомнить-то было нечего. Бесконечный сталкинг, краткие мысли о нём, неугомонные сердцебиения при виде, платоника. Это было всегда: парень очкарик в детском саду, рыжий парень во втором классе, парень, который переехал в Россию- в четвёртом классе, парень брюнет, который был на два года старше- в седьмом классе, милый парень из класса истории- в десятом классе, парень, который сидел с ней на экзамене за одной партой – на первом курсе. Дамир- со второго курса.

– Шариковые глаза, всех этих я не любила, они мне просто нравились, ты понимаешь? – Шариковые глаза- это название её коричневой собаки. Её она нашла, когда шпионила за Дамиром в социальных сетях. Мне тоже помнится 2018-ый год, по всему городу разлетелся ажиотаж, убивали собак. Массовое убийство собак в городе, а также в некоторых регионах. Некая женщина по имени Вусала поделилась публикацией, где говорилось, что убьют собаку, если не заберут её из парка. Она забрала. Её комната была слишком большой для одиночества, но не слишком маленькой для второй жизни.

Хязяль включила старую азербайджанскую песню. Вы когда-либо слушали песню, представляя, что вы танцуете с кем-то под эту песню, не так как принято танцевать, а, как вы захотели, без грации может быть, без должных движений, а так как ваше тело хочет двигаться. Она со смущением представляла этот танец. Лёжа на кровати, она двигала большими пальцами ноги и смотрела в потолок, который был когда-то украшен звёздами. Песня звучала на старом граммофоне, плавно, без лишних голосов людей, без лишнего света, который включался по вечерам. Танец. Танец, который заставлял её сердце биться в сто раз быстрее.