Геннадий Гончаров - Сибирские рассказы

Об этом мы узнали через день, когда оставшиеся в живых сёстры Петронины и их уже старая мать привезли из леса обезглавленных старика с двумя сыновьями. Их головы отдельно лежали в мешке. Я была в их доме, когда отец и его два сына уже лежали в гробах, а головы их были пришиты к шеям суровыми нитками, которые старик обычно заготавливал на подшив валенок. У обезумевших от горя женщин уже не было слёз. Они обнимали головы покойников и не плакали, а выли.

Так в результате революции закончился род простых тружеников Петрониных.

Как и многих других, благодаря которым плодоносила Земля Русская, и на которых опиралось Государство Российское…

Пьяный разгул и бесчинства партизан длились целую неделю. В переулках, на огородах и на околице лежали трупы мужчин, стариков, подростков и даже девушек. Их перед смертью подвергали групповому изнасилованию. У некоторых были отрезаны груди и распороты животы – от промежности до грудной клетки. Кое-кто говорил, что так с ними расправились за «кокетничанье» с колчаковцами.

Был также устроен самосуд и над бывшими колчаковскими милиционерами, не успевшими уйти с армией. Да и куда было бежать от семьи с детьми и двора?.. Некоторые из них считали, что они не причиняли зла населению, а только следили за порядком и общественной безопасностью. Эта самонадеянность обернулась для них потерей жизни. Партизаны порубили их шашками в том же лесу.

Вскоре в Ужур из Ачинска прибыли представители восстановленной Советской власти с отрядом красноармейцев, и открытый террор прекратился. Но люди продолжали исчезать, в том числе и при загадочных обстоятельствах…

Позже мы узнали, что отрядом партизан, устроившим бесчинства, командовал Павел Львович Лыткин, отставной фельдфебель царской армии. Родом из середняков, бывший торговец мясом и зерном в Минусинске. Осенью того же года он оставил кровавый след в Хакасии, расстреливая мирное население по малейшему подозрению в сочувствии белым. Раненых сбрасывал в колодцы, а также приказывал запирать их в сараях и сжигать живьём. Садист и патологический убийца. Да будет проклято его имя!..

Впоследствии, уже перед самой войной, я узнала, что он был расстрелян в 37-м году как «враг народа». Справедливость хоть и с запозданием, но восторжествовала.

В 1964 году я в Ленинграде встретилась со старшей сестрой Софьей, приехавшей из Англии в туристическую поездку.

Она с 1920 по 1934-й жила в Харбине. Работала на центральном телеграфе Управления КВЖД, а с 1929 года была актрисой русского драматического театра. Благодаря красивой внешности, таланту и обаянию имела много поклонников в эмигрантской среде. Пользовалась благосклонностью атамана Забайкальского казачьего войска Григория Семёнова, который после спектаклей дарил ей цветы. Вышла замуж за офицера Британской специальной миссии в Китае и уехала с ним сначала в Гонгконг и Сингапур, а затем в Англию, где муж стал министром. Он погиб в авиакатастрофе в 1946 году, и Соня осталась вдовой.

Но я хочу сказать о самом важном воспоминании сестры об Ужуре и Харбине.

Соня рассказала, как после одного спектакля к ней в гримёрку вошел статный красивый мужчина лет тридцати с букетов цветов. Производил он впечатление человека образованного и весьма культурного. Поблагодарив за спектакль и вручив цветы, сказал примерно следующее: «Софья Васильевна, я вас хорошо помню. А вы меня помните?.. В Ужуре мы жили по соседству. Я Паша Петронин. Расскажите мне, пожалуйста, о судьбе моих родителей, братьев и сестёр».

Соня безмерно обрадовалась такой встрече и поведала земляку о смерти отца и братьев, а он, в свою очередь, рассказал, как добрался до отступающих белых, вместе с ними совершил поход до Забайкалья и с отрядом Каппеля ушёл в Манчжурию. Так Павел оказался в Харбине. Окончил русскую среднюю школу и экономические курсы, имеет семью и приличную работу. Собирается уехать в Австралию.

Так один мужчина из большой крестьянской семьи по Божьему промыслу остался жив, чтобы продолжить род Петрониных…

От автора. К судьбе Павла Петронина (да и моей тёти Сони) подходят строки из стихов поэтессы белой эмиграции, сибирячки Марианны Колосовой:

Шёл 1929 год. Местные комсомольцы во главе с Варей-пролетаркой (так прозвали эту девушку), исполняя богохульные призывы властей и прикрываемые чекистами, приступили к разграблению храма Петра и Павла.