Рэй Дж. - Война. Сборник короткой альтернативной прозы

Оставив идею с чисткой зубов, я отправился на кухню, чтобы вскипятить чайник. Заметил, что из-под обеденного стола пропали все табуретки. Да, кофе тоже не вариант, кислый ком в горле легко убедил меня в этом.

Выйдя в коридор, я старался не смотреть на дверь временного морга. Мой взгляд, направленный на клетчатый линолеум, невольно пал на дядин дорожный чемодан. Видавший виды коричневый саквояж. Сколько городов он проехал? Сколько пыли стер с вагонных полок? А сколько разных человеческих лиц стали свидетелями его путешествий?

Я подошел к чемодану, немного постоял рядом… и все же решился открыть. Пара свитеров, несколько застиранных рубашек, набор для бритья. Хлам, который вчерашним утром лишился своего хозяина. На дне лежал фотоальбом в кожаном переплете недурного качества. В него был вложен пожелтевший конверт, набитый солидным количеством писем. Письма были похожи друг на друга, скучны, но среди них я нашел одно, которое заинтересовало меня больше остальных. Любопытство пересилило детский страх, и я начал читать. Почерк дяди был очень ровным, приятным для глаз. На уроках литературы мне казалось, что именно таким идеальным курсивом все великие творцы выводят при свете свечи свои нетленные произведения.

« Дорогая Эллочка! Пишу тебе не ради жалости, а в целях исключительно благих. Хочу, чтобы ты знала, что я еще полон жизни и все прогнозы докторов мне НИПОЧЕМ! Только вот с деньгами худо. За квартиру платить больше нечем, меня выселяют. Работать не могу, да и куда возьмут калеку с почти отказавшим сердцем? Но не об этом. Телевизор у меня забрали в том комиссионном магазине, где мы тогда купили гитару. Да и зачем он мне? Я давно его не включал.

Милая Элла! Я знаю, ты будешь ругаться, но свои книги я тоже продал. Часть забрал Коля, мой тезка и наш сосед. Помнишь его, такой, со смешным носом, как у пьяницы-грека. Себе я оставил только Хемингуэя, которого ты мне подарила. На вырученные деньги я выкупил таблетки, даже с запасом, пусть будут …»

А дядя не хотел сдаваться!

« Букинисты оценили мое собрание американских классиков вполне сносно, отдал без раздумий. Я уже взял билет. Еду к Наталье, несколько недель проведу у них, а там посмотрим. Я жду звонка от Валеры Игнатьева, мы с ним вместе учились. Он обещал устроить меня в санаторий. Там подлечат и могут даже дать работу в обмен на еду и проживание.

Горячий привет моим мальчикам! Мы еще обязательно свидимся!

Целую, люблю. Ваш Коля! »

Почему он не отправил письмо перед тем, как поехать к нам? Как же так?! Он горячо любит свою семью, а они бросили его умирать… Вернее, любил. Ему пришлось продать все, что он имел. У него остался чемодан со старьем, пачка писем да непонятная книга. Кстати, где она?

Желая узнать о дяде больше, я открыл фотоальбом.

Первая карточка была сделана в ателье. Николай и его супруга сидели рядом на фоне новогодней елки, и каждый держал на руках по мальчику двух-трех лет. Близнецы! Я и не знал, что среди нашей родни были близнецы. Дядя улыбался, в то время как мадам Элла выглядела до предела отстраненной. Несмотря на растянутые дядины губы и старания фотографа, их семья не напоминала счастливую.

Альбом был полон семейных фотокарточек: озорные мальчишки, детские игрушки, пластмассовый самосвал на веревочке, смеющийся дядя и его суровая жена. Я был поражен, насколько скромной, но при этом уютной была обстановка их дома.

На одной из фотографий дядя стоял в оранжевой (мне так казалось, хоть фото и было лишено красок) каске на фоне строящегося многоэтажного дома. На следующей он склонился над ватманом, держа в руках циркуль и неизвестный мне железный прибор, видимо, предназначенный для черчения.

Какое замечательное фото! Дядя сидел на лавочке у деревенского домика под развесистыми ветвями яблони, усеянной крупными спелыми плодами. Одной рукой он обхватил полную пивную кружку с пенистой верхушкой, а другой демонстрировал в объектив жирную вяленую рыбу. Леща вроде бы.

На карточках шла жизнь, мальчики взрослели, а Элла становилась все более хмурой. Белые сорочки и нелепые бабочки, детские утренники и первая школьная линейка, футбольные мячи и деревянные пистолеты. Я листал альбом дальше, и мне стало казаться, что дядя постепенно исчезал из жизни жены и сыновей. Фотографий с ним становилось все меньше.

За эти беглые минуты, что я провел в прихожей над раскрытым дядиным саквояжем, я узнал нового человека. Не того хмурого мужчину неопределенного возраста с недельной щетиной и пустыми бледно-сапфировыми глазами, который вчера так нехотя жевал свое последнее картофельное пюре, а настоящего человека, у которого когда-то были жена и двое бойких мальчишек. Он много читал и умел управляться с чертежными приборами, строил дома!