Ольга Геттман - Повести

Вера родила недоношенную девочку, которую выхаживали месяц в отделение для младенцев. Уже на пятом месяце беременности у неё стала быстро расти злокачественная опухоль, химиотерапию и операцию, как и прерывание беременности, она делать отказалась. А после преждевременных родов на сроке шесть с половиной месяцев, усилия врачей стали бесполезны. Муж ездил по онкологическим центрам, чтобы достать нужное лекарство, до последнего дня был рядом с Верой, носил её на руках в ванную и на балкон. Взяв отпуск, ухаживал и за женой, и за дочкой.

Олеся, как и обещала, навещала умирающую молодую маму, пытаясь продлить её дни ради того, чтобы она смогла увидеть свою Василису.

Вера умерла, когда Васе исполнилось три месяца, муж привёз дочь домой из больницы за полтора месяца до ухода жены. Даже в предсмертных мучениях, она не жалела о своём поступке, рассказывая с блаженной улыбкой на истощённом лице, какая у них красивая и умная девочка.

Умерла Вера в реанимационном отделении, куда по просьбе Олеси, положила её Полина. Именно в смену Полины, глубоко сочувствующей молодой женщины-врача, и скончалась святая мученица.

Олеся тяжело переживала уход Веры, они сильно сблизились за последний год. Но вместе с тем, она преклонялась перед подвигом простой русской женщины, истинно верующей, о чём говорит её самопожертвование ради рождения дочери в отличие от многочисленных прихожанок, делающих аборты, будучи здоровыми и обеспеченными. Они считают себя воцерковлёнными и безгрешными только потому, что соблюдают православные посты, праздники и посещают храм. Их совесть, их сердца останутся навечно мертвыми.

Олеся стала понимать, что дар подбрасывает ей видения не как попало. Есть в этом какой-то тайный порядок – она видит только то, что важно и нужно для человека в данный момент. Его заветное желание, страх, надежду.

Поток желающих знать будущее постепенно иссяк. Чудо выдыхалось, как открытое шампанское. Может, надо было держать его закрытым, не давать выветриваться волшебству, не растрачивать его на потребу неблагодарному обществу?

Только теперь Олеся поняла, что хотел сказать Глеб, когда отговаривал открывать салон. Но это понимание пришло поздно. Не тратить полученный ею дар зря, не разбрасывать себя на тривиальные вещи, решила Олеся.

Но этих несчастных родителей она не могла не принять. Они стояли в прихожей их с Глебом квартиры, каждый из них держал в руках фотографию своего ребёнка.

Их семнадцатилетние дети – шесть мальчиков и одна девочка – впервые в дни каникул после зимней сессии решили поехать на Чегет, покататься на горных лыжах.

Молодые люди игнорировали предупреждение по рупору и местному радио, что задний склон горы закрыт для катания с приближением схода лавины. Для особо непонятливых он был обнесён специальными палками яркого цвета, к которым крепилась красная лента.

Молодость не знает страха, ища в каждом мгновении жизни риск, ведущий к выработке адреналина. Молодость не думает о смерти, полагая, что юность, как и жизнь, бесконечна.

Нина – единственная девочка, проявившая здравый смысл, в составе группы однокурсников, пыталась убедить ребят не кататься на этом спуске. Она и не стала спускаться, отъехав от вершины горы всего на двадцать метров. Но и это не спасло её.

Неожиданно сошедшая лавина завалила ребят слоем снега в пять метров. Поисковая группа уже двое суток пыталась найти ребят, но им это не удавалась – склон занимал большую площадь, для полного его обследования требовалось немало времени.

Олеся, вглядываясь в лица мальчиков и девочки, мысленно молилась: «Ну, хоть ты, останься жив, пожалуйста!».

Все они были мертвы.

Отдавая фотографии детей родителем, Олеся старалась не смотреть им в глаза, чувствуя, какое горе они переживают.

– Хотите, я укажу вам точки на горе, где нужно искать детей, – спросила Олеся.

Они дали ей большую карту трагически зарекомендовавшего себя склона. Олеся отметила места, где под снежной шубой покоились молодые люди, так любившие риск.

На северном склоне горы Чегет (который навсегда закрыт из-за сильной лавиноопасности) молодых людей накрыло самой крупной и разрушительной за весь сезон лавиной, которую местные жители прозвали «Погремушкой». За два дня до этого в Приэльбрусье был сильный снегопад. Склоны были закрыты для катания, подъемники не работали. Все, кроме «дикарей», знали, что в горы после снегопада идти нельзя.

12 февраля, когда забеспокоились родители в Москве, начались поиски, в которых было задействовано около 1 60 человек, в том числе специалисты из Германии, а также вертолеты и поисковые собаки. Ни у кого из погибших не были в одежду вшиты особые датчики. По этим сигналам обычно обнаруживают погребённых заживо людей под снегом. Для поиска подростков из Германии доставили детекторы, реагирующие на волны от любого активного источника (например, телефона) или специальных отражателей, встроенных в костюмы сноубордистов. И все же поисковикам пришлось почти наобум находить тела, прорывая, вернее прорубая, бензопилой траншеи в ледяных сугробах, пока они не получили от родителей погибших точные места снежного плена погибших детей.