Андрей Швец - Братство белой мыши. Золотой город

– И если никто не возражает против того, что я властелин этого мира, – я его выключаю, – произнес Боб, готовясь опустить рукоятку рубильника и, казалось, не замечая крайнего удивления Париса.

– Нет! – закричали Марк и Белла, одновременно оказавшись перед Бобом и оттолкнув его от выключателя.

И снова все закружилось, и стало разрываться на множество кусочков. И снова все начало собираться воедино. И в этом заново создаваемом мире Марк увидел, вернее, почувствовал магистра Петра, который каким-то образом подхватил его и Беллу и увлек за собой.

.

Глава 17

.

Марк смотрел на магистра Петра, образ которого становился все более материальным. А когда лицо магистра «проявилось» во всех деталях, юноша обнаружил, что они втроем, вместе с Беллой стоят на вершине очень высокой горы. Вершина была совершенно плоская, с удобными для сидения камнями, на которые магистр предложил присесть. Внизу пушистыми хлопьями проплывали облака.

– Что с мамой?! – сразу спросила Белла.

– И с вашими мамами, и с вашим миром все в порядке. Пока, – с улыбкой ответил Петр.

– Пока?

– Все стало приходить в норму после того, как вы вытащили Боба из мышки.

– Но он потом хотел отключить наш мир, – сказал Марк.

– На самом деле он вас брал, как говорят, на понт, – продолжал улыбаться Петр, – он не мог, согласно Небесной Оферте, отключить еще не отработанный мир.

– Зачем же он?..

– Когда его вытащили из тела мыши, он понял, что вы – осознания третьего или выше уровня, и решил импровизировать: попробовать использовать вашу силу для достижения своей цели.

– Нас использовать?

– Да. И вы справились настолько блестяще, что до сих пор все потрясены.

– Мы же ничего не делали.

– Когда Боб показал ваших матерей и сказал, что якобы своей властью над этим миром отключает его, вы в едином порыве лишили его этой власти. И так легко, как будто просто щелкнули пальцами. Боб сейчас и счастлив, и напуган одновременно.

– Почему напуган?

– Да. Он, конечно, рад, что добился своего, но легкость, с какой вы разорвали его связь с миром, указывает на то, что один из вас – сон осознания с невообразимыми возможностями.

– И чего он боится?

– Он не знает, какие у вас цели и станете ли вы его врагами. Он не знает, чего от вас ожидать, и не понимает границ ваших способностей.

– Нам бы только чтобы наш мир не разрушился, – сказал Марк.

– Что там сейчас? – спросила Белла.

– Посмотрим, – ответил Петр и встряхнул руками.

Над площадкой повис полупрозрачный шар. Марк увидел в нем свою мать, а Белла – свою. Мама юноши сначала осматривала кран в ванне, потом прошла в комнату на звук готового чая. Все было как всегда, когда она приходила с работы. То, что увидела Белла, наверное, ее тоже успокоило.

Потом изображение сменилось, и все увидели одно и то же – улицы Золотого Города. Но теперь он напоминал прифронтовую зону. Были слышны выстрелы и взрывы. Солдаты довольно грубо хватали растерянных жителей и распределяли их по палаткам, а кого-то сразу тащили во временный госпиталь. Полковник, окруженный детьми, раздавал приказы и печенье. А в длинной очереди к машине с гуманитарной помощью стояли все двойники Мэра и делали вид, что не знают друг друга. Потом появилась Гера, бережно держащая растерянную матушку Сью за локоть. Гера почувствовала, что за ней наблюдают, взглянула прямо из шара в глаза магистру Петру и кивнула головой. Шар задрожал, как будто был сделан из желатина.

– Что там произошло? – спросил Марк.

– Вы уничтожили компьютерную систему, которая обеспечивала и защищала город. И на него тут же напали Серые Братья. Сейчас они уже воюют и с Содружеством Городов, и с Недообществом, на два фронта.

– Все из-за нас?

– Можно и так сказать, но смотреть нужно шире, – сказал Петр и убрал шар, приготовившись объяснять: – Для сомнений, тренирующих осознание, нужно находиться между двух крайностей, в обстановке, далекой от комфорта. Поэтому Боб и Фреди, эти наши гении усложнять жизнь другим, придумали Недообщество.

– Придумали? – эхом повторила Белла.

– Да. Теперь и в вашем, и во многих других мирах сосуществуют три типа общества. Первое – с идеологией комфорта душевного и физического, идеологией органики. Там уверены, что цель жизни – всеобщее, радостное ее проживание. Это органический, животный подход. Второе – с идеологией, в которой интересы органики, либо вообще не учитываются, либо уходят на задний план. Это либо религиозная идея, либо идея, превращающаяся в подобие религии. Данный подход сугубо человеческий, оторванный от органики, основанный на абстрактных идеях, на которые, если мы говорим о вашем мире, способен только человек. В обоих идеологиях мало сомнения, и в них только свои ценности считаются единственно верными для всех. Но существует и третий тип общества, которое представители первых двух называют Недообществом и считают лишь переходной формой к своей противоположности. Поэтому одни видят в нем лишь переход к фашизму и религиозному фундаментализму, а другие – к избалованному, тошнотворному, лишенному высоких принципов обществу потребления и вседозволенности. В Недообществе же все перемешано. Это средний путь, но путь не компромиссов, а противоречий и разнонаправленного движения. Постоянные споры по поводу выбора пути, постоянное столкновение разных систем ценностей создают наиболее благоприятную атмосферу для сомнений, конечно, для тех, кто в этих спорах не участвует.