Олег Аникиенко - Горожане. Рассказы, заметки, миниатюры

Однако, приключения на этом не кончились. То ли водочка, то ли свежий воздух подействовали на Егошина благотворно. Он захотел еще. Мало того, – соблазнил Анну Петровну. Тут и стул в гараже пригодился…

Представьте, двери гаража раскрыты настежь. Внутри – два голых пенсионера с посиневшими от холода ногами сексу отдаются. В помещении – беспорядок, одежда валяется, трехлитровые банки попадали с полок. Безобразие!

Возвращаются затемно, протрезвевшие, с головной болью.

– Напоил меня… – ворчит недовольно Анна Петровна.

– Так воду вычерпали! – оправдывается Егошин. – А банки я принесу!

– Ладно. Ты – не заболей! И дружкам своим не болтай…

Он вспомнил, как приходилось годами дышать гарью автобусного парка. Те слесаря, что покруче, выбирали себе легкую поломку, ремонтировали частников за деньги. Ему доставалась самая тяжелая, грязная работа. Как быстро «бабло» подмяло всех! Он не любил время, в котором ему пришлось карячиться за гроши, сбивая пальцы. И каждый день отмывать руки бензином. Оттого щупальца его стали, словно гаечные ключи, – темные, закорузлые…

И все же, Егошин застудился. Полипы в носу раздулись, глаза покраснели… Стоя, еще терпимо, а лежа – дышать трудней. Не надо бы секс устраивать, болея!

Выпили, как обычно, закусили морской капустой. Анна Петровна была не в настроении и придумывать ничего не стала. Минуты через три соития, Егошин стал задыхаться. Он вышел из подруги и решил отдохнуть. Поймать дыхание в норму. Но Анна Петровна маневр его не поняла.

– Ты чего? – почти закричала она. – Думаешь, я тетка? У меня тридцать лет стажа! Я думаю, читаю…

– Причем тут стаж? – подумал Егошин. А вслух сообщил: – После вашего тона, Анна Петровна, я здесь не останусь.

Он пошарил вокруг, нашел штаны. А вот носки запропастились. Стал застегивать ширинку. Анна Петровна, лежа, сверкала на него глазами.

Вышел, оставив женщину в постели. Сама виновата! И чего взъелась? Ну, прервал сношение. Так чтобы отдышаться, нос облегчить. Не на нее же сморкаться!

Он восстановил в памяти событие. Ну, не сказал ей, не пояснил. Да разве об этом говорят? Позвольте, выбить соплю! Или подумала, что я кончил и равнодушно слез с нее? Но разве женщина не чувствует, когда мужик кончает? Что за фокус?

Так или иначе – загадка осталась. Егошин шел по весенней слякоти, вдыхая просыпающееся благолепие природы. Он подошел к автобусной остановке, где стояли две женщины. Те опасливо отодвинулись.

– Чего еще? – поморщился. – Водкой несет? Провел рукой по волосам и извлек застрявшее перо с макушки. – Ну, блин!

Настроение у него было отменное. Сыт, слегка пьян, надоевший роман закончен. Впереди – жизнь свободного пенсионера, полная интриг и опасных приключений.

– Поживем еще! – думал Егошин. – А те, кто грабит его, выдавая нищенскую пенсию, – пусть засохнут! Им не отнять у него небо, лес, поля за вокзалом… А также – умение трудиться и помогать иногда одиноким пенсионеркам.

В саду своем

Домашние мои в комнате за стеной, – чуть слышен приглушенный звук телевизора, детский смех. Я сижу на кухне после напряженного дня и листаю свою старую папку. В минуты усталости, сомнений она – мой лучший помощник.

Я давно не рассматривал ее. Пожелтевшие, плохого качества вырезки из газет и журналов складывались сюда от случая к случаю. Пейзажи, фотографии, открытки с видами, но чаще среди этого богатства – люди. «Предпочитаю писать глаза людей, а не соборы». Он тоже в папке, автор этих слов. Бывший проповедник, а затем великий художник, умерший в нищете. Автопортрет его тревожный: израненное морщинами лицо, они словно борозды на вспаханном поле.

Задумчиво перебираю вырезки. Кого тут не встретишь, в этом собрании лиц – выражений! Вот гениальный ученый, перевернувший представления в науке. Мало кто понимал его тогда. Сейчас его учение в школьных учебниках. На снимке, однако, ученый больше похож на клоуна, – седой, растрепанный, с детскими глазами, устремленными в мироздание.

А вот и сам клоун на другой вырезке. Смешной, загадочный, выглядывающий из-за кулис. Он в шутовском костюме, с пудрой на щеках. Но что-то таится в его глазах, что заставляет думать о нем, как об ученом…

Еще вырезка из газеты: молодая доярка с бидонами, шлангами остановилась у изгороди. Девушка улыбается открытой и в то же время грустной улыбкой. Ощущение молодости, любовь к родному краю и какая-то печаль соединены в трудно объяснимом выражении. Ты знаешь, как ей нелегко. Но ей так хочется верить в будущее…