Евгений Абрамов - Последний герой - Навсегда

Редактор Анна Столярова

Редактор Ольга Рыбина

Корректор Екатерина Василенко

© Евгений Алексеевич Абрамов, 2021

ISBN 978-5-0053-8081-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Будучи ребенком, я воображал ситуации, где все подвергались ужасной опасности, где мир был на грани краха, как это часто происходит в фильмах. И в такой момент… приходил я. У меня не было ни маски, ни плаща, как у супергероев, но я воображал себя человеком со сверхъестественной силой, которая пробуждается в самый критический момент.

Все истории в моем представлении развивались по одному сценарию: люди сдавались, опуская руки, твердили, что приближается конец и с этим невозможно бороться, и лишь безумец отважится противостоять злу, ведь это чистой воды самоубийство. Когда все роли сыграны: псевдолидеры, пытающиеся взять ситуацию в свои руки, или проповедники, твердящие, что на все Божья воля, отступают со сцены, – прихожу я. Я всегда представлял себя «последним» самураем.

– Я пойду, – говорю я с некой безысходной горечью. И все понимают: это смертельно опасно и я не вернусь.

Как-то я ехал в поезде в Санкт-Петербург, дорога была долгая и скучная. Обычно если я где-то нахожусь наедине с собой, то ухожу в себя. Но сейчас мои размышления прервал начальник поезда. Он ворвался в вагон, бледный, с безумным взглядом.

– Срочно требуется бармен! У нас тут есть бармен?! – вопит начальник, а люди поблизости закрывают уши и морщатся как от боли. Пассажиры бросают все свои «важные» дела, переглядываются, бросают друг на друга любопытные взгляды в ожидании, что найдется тот самый бармен.

– Я бармен, – спокойным голосом отвечаю я, и все взгляды обращаются ко мне.

– Человеку срочно требуется сухой мартини, вы в этом разбираетесь?

– Несомненно.

– У вас есть какие-то инструменты? Мы можем предложить только лед…

– Я разберусь, – невозмутимо бросаю я, достаю из рюкзака свой шейкер и иду туда, откуда ворвался начальник поезда.

Дело было в дорогом купе. На нижней полке лежал мужчина лет сорока. У него мужественные черты лица и волевой подбородок, на лбу мокрое полотенце, и капли с него стекают мужчине за шиворот.

– Это вам нужен сухой мартини? – спросил я тоном хирурга перед операцией.

– Да-а, – хриплым голосом отозвался мужчина, с трудом выдавливая из себя звуки.

– Лед! – командую я проводнице и кладу восемь кубиков в маленький стакан от шейкера. Затем перекладываю лед в маленький низкий стакан для коктейля – пусть охлаждается. Другая проводница уже принесла алкоголь.

– Это все, что есть? – недовольно хмурю брови я. – Такую водку я бы даже в настойки не использовал.

– А чем вас эта водка не устроила? – раздражается проводница.

– Тем, любезнейшая, что мне не все равно, что будет дальше с этим мужчиной, – добавляю я с трагизмом в голосе.

Я вижу, как начальник поезда что-то шепчет на ухо проводнице и передает ей связку ключей. Та кивает, бросает грустный взгляд на мужчину и резво убегает. Лед начинает таять, охлаждая стакан, я меняю его на новый. А проводница уже возвращается обратно с бутылкой «Абсолюта» в руках.

– Другое же дело! – я наливаю в маленький стакан шейкера 60 водки и 10 вермута. Чайной ложкой размешиваю напиток, пока проводницы хихикают над моим торжественным видом.

Стакан для коктейля наконец-то охладился, я смог выбросить лед и перелить все в стакан, который нам дал пассажир. Начальник почти грациозно опускает в стакан три оливки на зубочистке, ставя истории красивую точку.

– Ваш сухой мартини! – протягиваю мужчине коктейль.

Мужчина пил неспеша, не делая пауз. Когда стакан опустел, он откинул простыню и встал с койки. Оказалось, что под простыней у пассажира скрывался смокинг с бабочкой. Бледность лица бесследно исчезла, как и тусклый взгляд. Кажется, я приготовил эликсир энергии.

А затем мы услышали звук приближающего вертолета…

– Родина тебя не забудет, – незнакомец во фраке положил мне руку на плечо, и в голове у меня заиграла музыка из бондианы. Агент 007 открыл окно и, повернувшись ко мне, добавил: – …И не вспомнит.

Подмигнул мне и прыгнул.

Я, проводницы и начальник поезда стояли немного пришибленные, но совершенно спокойные, как будто такое происходит каждый день. Нарушив наше молчание, проводница с шумом захлопнула окно.