Елена Тара - «Крутится-вертится шар голубой»

– Очень вкусно! Спасибо!

Он просиял и стал перекладывать ей в рот ягоды одну за другой. Чтобы закрепить успех, он оживленно рассказывал, как ходил утром на рынок, что погода сегодня замечательная для прогулки, что на рынке изобилие, надо ли чего-нибудь купить, никого из знакомых не встретил, а вчера встретил Сергея Афанасьевича из второго подъезда, у него еще жена на почте работает, дворник опять мусор смел под скамейку, что эту клубнику он купил специально для нее, потому что сегодня такой день, о котором он всегда помнит.

– А ты помнишь?

Вопрос застал Диану врасплох. Лоб слегка нахмурился, но при этом она продолжала есть клубнику.

Он подумал, что пора вновь, в который раз, признаться ей в любви, сказать, как он счастлив быть с ней рядом, видеть ее каждый день, что он не представляет своей жизни без нее. Но все эти слова представлялись ему слишком банальными, застревали у него в горле и дальше не шли. Других же слов он придумать не мог. Все это напоминало ему их первые свидания. И сейчас у них тоже свидание: он такой же робкий, нерешительный, а она неприступная, гордая.

– Сегодня день нашего знакомства! – наконец объявил он и поднес к ее губам очередную клубнику.

Ее глаза вдруг сузились, губы намертво сомкнулись, отвергая ягоду, лицо закаменело. Она резко оттолкнула его руку.

– Я знаю, что ты хочешь! Ты опять задумал что-то нехорошее и не говоришь мне об этом. Я все знаю! У тебя ничего не выйдет, я все ему расскажу!

Диана отвернулась к стене, словно не желая видеть ни его, ни все то, что ее окружает.

Он покорно поднял выпавшую из рук ягоду, положил ее в пиалу и вновь отошел к окну. Окно было его отдушиной – оно открывало ему другой мир, где ходили люди, эти люди жили своей жизнью, в этой жизни у них были свои важные задачи, и им не было никакого дела до него, до нее, до них…

Как недолго длилось это их свидание, как мало ей от него надо. Но он и этому был рад. Он даже не расстроился, когда она закапризничала и разорвала тонкую нить, которая начала вновь соединять их. Пусть лучше она отталкивает его, как сделала это сейчас, пусть проявляет любые эмоции. Это дает ему хоть малую, но надежду – надежду, на то, что все может еще измениться, что ее равнодушие пройдет, и она вновь будет его любить. Он был готов на любые чувства по отношению к себе, он даже не претендовал на ее прежнюю любовь – только бы она не смотрела сквозь него, не воспринимала его как случайную вещь в этой комнате.

Пусть прогонит его, он поймет и примет это, он не будет больше докучать ей своим вниманием и требовать внимания от нее. Он просто останется рядом невидимкой и будет выполнять все ее желания и капризы. А вдруг она уйдет от него? ….

…. как ушла ТА, другая, которая была в его жизни, была для него всем, понимала и жалела его, принимала и прощала, потому что он был – ее.

Их очередная, последняя, встреча на этот раз затянулась и была самой долгой и счастливой, несмотря ни на что. В эти месяцы они были близки, как никогда. Они словно понимали, что продолжения не будет и старались узнать друг друга лучше, узнать то, чего они еще не успели узнать, запомнить это и унести с собой в вечность…

– Милый! – позвала Диана. – Куда мы сегодня с тобой пойдем?

Он резко обернулся и непроизвольно отступил от окна. В груди затрепетало, екнуло; он пытался разгадать, что заставило ее сменить гнев на милость, но мысли не давались, разлетались, рассыпались, мысли о том, когда же они по-настоящему были вместе в последний раз. Нет, не как сейчас, в одной комнате, а вместе и душой, и телом, когда они стремились друг к другу, понимали друг друга без слов, смотрели в одну сторону и жили жизнью – одной на двоих.

В памяти, как кадры из старого фильма, замелькали обрывки прежних дней, когда она была другой, любящей, заботилась о нем, снимала с его губ невысказанные слова, читала его желания. Тогда он воспринимал свое счастье как раз и навсегда данное, счастье, которое никогда не кончится, которое они будут вместе черпать полной ложкой… Когда это было? Он никак не мог сосредоточиться и вернуть память об этих днях, об этих минутах, которые, казалось, он переживал еще вчера…

…Последние мгновения, когда он был с ТОЙ, другой, врезались в память и остались с ним навсегда. Он видел их в ночных снах, он видел их наяву, он видел их и тогда, когда не хотел видеть. Эти воспоминания приносили ему неимоверные страдания. Вновь и вновь в голове стучало: он мог что-то сделать, на что-то повлиять, что-то изменить. Он мог остаться с ней! Мог ли …?