Александр Иванченко - Камбала. Роман в двух книгах. Книга первая

«Нижний маршрут, который мне показала впервые моя бабушка, когда привела меня в школу с документами, был интереснее, но здесь я не встречал своих попутчиков. А в сезон дождей почву в парке «развозило» и потом долго приходилось мыть обувь у входа в школу. Он был тем интересен, что кроме того, что тропа лежала через парк, в нём находился тир, дальше путь проходил через центральную аллею посёлка, где находился кинотеатр «Октябрь» и универмаг.

За универмагом мне нужно было сворачивать направо вверх, где в 100 метрах находилась хатка, даже по тем временам представляющая невысокий, ухоженный, побеленный снаружи домик с двумя крохотными комнатами внутри. Но в нём было очень уютно, возможно из-за того, что комнаты отделала печь, тепло которой и создавало уют.

Получилось так, что я даже не знал, что к 1 сентября, кроме меня в моём же классе будут обучаться ещё два одноклассника-земляка, один из них проживал в соседнем селе, второй в том же селе, но последние два года с нами не обучался, мать переехала в село, рядом с районным центром. Толик же, закончил со мной восьмилетку и определился на квартиру к родственникам в другой стороне от школы.

Ему и в сельской школе заниматься было труднее, чем мне. А тут получилось так, что ему стало «невыносимо», как он сам признался учиться, «двойки», просто «градом» посыпались на голову.

У меня, в отличие от него дела обстояли несколько иначе. Всё зависело во многом от того, кто преподавал эти предметы и частично, повлияло изменение обстановки, наполняемости и состава класса, подход несколько иной к учебному процессу, чем у нас в сельской школе. Нужна была адаптация.

По физике был замечательный учитель, которого все уважали и любили. По математике, учитель хоть и сильно мне приглянулся, хотя и плохого ничего сказать не могу, я понимал, что она мне нужна – нет, не учитель, конечно, математика. И по ней у меня были вполне нормальные оценки. Ну, а дальше всё хуже и хуже. Чего не могу сказать о физкультуре, трудах, где мы изучали тракторы и по окончанию получали свидетельства механизаторов – моя слабость и, конечно, НВП – начальная военная подготовка. Вот я и назвал пять своих любимых предметов.

Что касаемо химии, то, когда пошла «органика», то я перестал её понимать. А вот, что касаемо русского языка, по которому даже на выпускных экзаменах, я четверку с трудом получил, по литературе дела обстояли лучше, но там были другие проблемы.

Кто помнит программы тех лет, то, чего стоит изучение хотя бы произведения «Война и мир», когда учитель требовал прочтения именно томов произведения, а не так, как многие и я в том числе, покупали хрестоматию с кратким изложением или выдержки тех романов или повестей, которые изучались по программе.

Учительницу литературы по имени отчеству практически никто не называл, а по школе ходило прозвище «Жирафа», видимо из-за высокого роста. Она была стройная женщина лет сорока, всегда серьёзная и беспринципная. Требования, предъявляемые ею, были жёсткими.

Мой земляк, Толик, не доучившись и двух месяцев, бросил учёбу, махнув на всё рукой и, раз он был почти на год старше меня, вскорости пошёл служить в армию.

Я же терпел, стиснув зубы, до головокружения читал пухлые тома произведений классиков, у меня в голове была каша. А что касаемо произведений наизусть, так с этим у меня проблемы были с самого детства. И только благодарю упорству работы над собой, я достиг определенного равновесия и, если можно сказать баланса в оценках средним баллом, в котором стала оценка 3,5. Да, двойки, конечно проскакивали, но не редки были «четвёрки» и, изредка» даже «отлично» стояло в дневнике, который добросовестно проверяла бабушка и за родителей расписывалась.

Конечно, можно было её в чём-то обмануть, не сказать, не показать, но я этого не делал. У нас были доверительные отношения, старался её меньше огорчать.

Сложность подготовки к урокам была еще в том, что в одной комнате, который считался залом и был размером 3х3 или 3х4 метра, дважды в год, а по сути, кроме лета, когда я на каникулах, бабушка брала ещё двоих парней, которые обучались на курсах водителей.

Комната имела два окошка вперёд, но раз хата стояла к улице не фасадом, а боковой стенкой, то окна выходили в палисадник, ещё одно окно у моей кровати выходило в маленький дворик и из него была видна через огород соседей соседняя улица Садовая, за которой начинался парк. Один парень спал напротив на кровати, а второй в проходе на раскладушке. Утром её, конечно убирали, иначе в комнате вообще не повернешься.