Павел Шарпп - Ирония на два голоса

Когда замолкла музыка, мы отошли в сторону, но все еще держались за руки и постоянно о чем-то говорили, хотя позже я не мог точно вспомнить о чем. Я держал Альку за талию, как хрупкую хрустальную вазу. Нам не хотелось расставаться, однако подружки из класса настойчиво звали Алину к себе. Волей-неволей я тоже отправился к своим друзьям-одноклассникам.

Алкоголя было выпито совсем немного, но, видимо, значимость события усиливала его действие и будила эмоции. В результате не обошлось без острых разговоров, дискуссий и даже одной, почти символической, драки между двумя моими лучшими друзьями. Юность и ощущения крутого поворота в жизни не позволяли придавать значение таким «мелочам», как распухшее ухо и пара травмированных пальцев. Встретиться с Алиной вновь нам довелось во дворе школы лишь часа через полтора. Когда мы снова стояли очень близко, лицом к лицу, и разговаривали, я смотрел в ее глаза и видел там те же искорки, которые вспыхивали в первую нашу встречу-знакомство на спектакле. После гуляний по городу и городскому саду все снова пошли в зал и там еще долго тусовались. Только уже перед самым рассветом начали расходиться по домам. Сначала наши выпускники держались большими группами, заполняя собой улицы рядом со школой, а потом толпы разделились на потоки, и постепенно бывшие школяры разбрелись по периферийным улочкам и переулкам. Алина шла рядом, держась за мою руку, мы неспешно продвигались в сторону ее района. Через некоторое время в нашей группе осталось мало участников. Когда поток достиг перекрестка, четверо ребят повернули направо, а мы с Алькой, сойдя с брусчатки центральной улицы, двинулись налево по тихой улочке к ее дому.

Мы шли вдвоем, в воздухе доминировали запахи цветов, трав, деревьев и раннего утра. Стояла почти идиллическая тишина, только позади нас вдруг раздался топот ног. А еще через пару минут какие-то странные шарики начали падать на нас сверху, как град. Я обернулся и с удивлением обнаружил аморфную толпу подростков, которые, явно забавляясь, стреляли на бегу горохом из пластиковых трубочек. Ясно было, что они догоняли нас и уже поздно убегать, да и выглядело бы все это нелепо. Я обнял Алину за плечи и быстро проговорил на ухо, что сейчас постараюсь их отвлечь, а ей надо выбрать момент, чтобы сбежать. Увидев впереди возле тротуара сдвоенную пару бетонных столбов линии электропередач, я сделал Алине ручкой и повернул туда. Следующая за нами орава подростков загудела, словно блуждающий рой пчел, и повернула следом за мной, как за ускользающей приманкой. Подбежав к столбам, я развернулся и прижался к ним спиной, назвав мысленно братьями. Они ответили мне тем же, и стало ясно – нас теперь трое. Внутренний голос произнес с сомнительным дружелюбием, что Бог троицу любит.

Буквально за секунды я был окружен со всех сторон распаленной шайкой подростков разного возраста, примерно от десяти до пятнадцати лет. Из этой биомассы недорослей на передний план выдвинулись два взрослых мужика. Один, довольно крупный, но рыхлый, с татуировкой на плече, которая, казалось, с любопытством выглядывала из-под рубашки с короткими рукавами. Второй был намного худее, выше ростом, с вороватым выражением на лице, как будто он что-то украл, съел и этим страшно доволен. Оба запыхались от бега, до меня доносился плотный запах смеси пота и водочного перегара. Внешне им можно было дать лет тридцать-тридцать пять, однако сколько им дал суд и как много они отсидели, определить было труднее. Когда толпа сгрудилась передо мной, вперед выскочил подросток лет тринадцати и с каким-то глупым азартом замахнулся на меня. Он выкрикнул:

– Я ему сейчас врежу!

С этими словами он изо всех сил ударил, как он думал, мне по лицу. Но ему это только показалось. Я слегка повел шеей в сторону – пригодились занятия боксом в спортивной школе. Рука парнишки с размаху врезалась в бетонный столб, и он взвыл от боли, будто передвижная пожарная сирена. Брату-столбу его удар наверняка показался щекоткой. Толстый мужик, по всей видимости, главарь, отгреб неудачника в сторону как сноп соломы, пробурчав с запозданием:

– Погодь, узнаем сперва, что за фраер!

Поскольку я продолжал молчать, худощавый взрослый чувак, бывший явно в помутнении от недавней попойки, с нажимом спросил:

– Ты х-хто такой?!

Я поморщился от наплыва изысканных ароматов и подчеркнуто безразлично ответил:

– Для тебя никто.