Дмитрий Рождественский - Человек в темноте

Мне не часто удается по превентивной телефонной беседе, по голосу абонента, угадывать, каким он окажется при очном свидании, в действительности. По-видимому, для меня слишком важен реальный контакт tete-a-tete, глаза в глаза. Именно при нем и в голосе, и в интонации собеседника ты начинаешь слышать то, что не улавливается в скоротечном, искаженном мембраной трубки и расстоянием диалоге. Но в данном случае звонившая оказывается почти такой, какой мне ее успело нарисовать воображение. Она немного похожа на Мирей Матье – вот первое сравнение, которое приходит мне в голову. Брюнетка с короткой стрижкой, с широко расставленными глазами темно-агатового цвета и большим ртом. Вряд ли ее можно назвать красивой по классическим канонам, но на мужчин она, несомненно, производит впечатление, не может не производить – некоей глубокой чувственностью образа, неким французским (почему-то именно так думается) шармом. Глядя на женщину, как правило, сразу понимаешь и то, каков приблизительно ее возраст на самом деле, и то, на сколько она выглядит – чтобы перепутать эти две вещи, надо быть весьма невнимательным к людям. Елене, как я определяю навскидку, где-то около сорока, при том, что смотрится она лет на тридцать-тридцать пять. Именно такие бывают особенно опасны, именно к этому сроку, так же, как яд змеи созревает до высшей силы к определенному времени года. Впрочем, для роковой женщины у нее не самый типичный взгляд: слишком тревожный, взволнованный, слишком явно ищущий защиты. Слишком заметно дрожат ее руки, когда она вешает пальто в передней и ищет, куда пристроить зонт и сумочку. Я приглашаю гостью в кабинет.

– Как вы меня нашли?

– Спасибо. Это было нетрудно. Вы все очень понятно объяснили.

– Чашку кофе?

– Нет, благодарю. Кофе я не пью. Курить у вас, конечно, нельзя?

– Иногда можно. Сейчас принесу пепельницу.

Когда я возвращаюсь с кухни, Елена с любопытством осматривается. Смотреть в моем кабинете, на мой взгляд, особо не на что: старый письменный стол, «писчий комод», как я его называю, с настольной лампой под зеленым абажуром, кресло, потертая кушетка. На стенах книжные полки с литературой по медицине, психологии, философии, несколько небольших картин, в основном городские пейзажи в дождь или снег. Мне не раз говорили, что следовало бы украсить свою рабочую обитель чем-то более солнечным, весенним или летним, жизнерадостным, ведь это благотворно влияло бы и на души тех, кто приходит ко мне за консультациями или помощью. Я всегда соглашался, мысленно добавляя, что неплохо было бы, вероятно, также поменять здесь обои болотного цвета на золотистые, расписанные веселым орнаментом, а допотопную чугунную люстру – на современную светодиодную типа «Милена», а в углу установить велотренажер как символ здорового образа жизни. Это возымело бы, без сомнения, еще больший терапевтический эффект. Хотя велотренажер здесь, скорее всего, не уместился бы: мой кабинет напоминает колодец, поскольку высота потолка в нем существенно превосходит длину и ширину. Я ожидаю, что Елена закурит длинную и тонкую сигарету, может быть, «More» или «Esse», но в ее руках оказывается пачка обычного мужского «Мальборо». Я сажусь напротив нее.

– Я забыла спросить. Сколько я буду вам за этот разговор должна?

– Давайте сначала поговорим. Должны ли вы за него будете, и если да, то сколько, мы обсудим, когда он завершится.

– Кстати. А когда он завершится? Сколько у меня времени? – Она бросает взгляд на часы.

– Не знаю пока. Сорока пяти минут вам хватит?

– Наверное, да. Я тоже не знаю. – Она глубоко затягивается, затем вминает едва прикуренную сигарету в пепельницу. – Извините, я немного нервничаю. Не знаю, с чего начать.

Я пожимаю плечами.

– Начните, с чего начнется. Не переживайте, особая последовательность вовсе не обязательна. Можете просто рассказать немного о себе – для знакомства.

– Меня зовут Елена… ах да, я вам уже представлялась. Фамилия, отчество имеют значение? Нет? Тогда просто Елена… пока. Тридцать девять лет, через два месяца будет сорок. – Ей явно трудно говорить, как будто в горле что-то препятствует словам. – Я по нынешней профессии дизайнер интерьеров, сейчас временно не работаю. Образование – филфак университета. Что еще добавить?

– Филфак – это филологический или философский?

– Филологический. Специализировалась на истории зарубежной литературы. Занималась скандинавской культурой… мифологией, сагами. Это, наверное, неважно?