Марина Леванте - {Не} любовь. Сборник рассказов и повестей

А кавалер к тому же, успел ещё и признаться ей в любви, а не только в интересе к её роскошному телу, а следом, и кошельку. И потому, когда обнаружилось то, что должно было из тайного ровно через девять месяцев стать явным, то есть плод этой односторонней по сути, любви, гулко забился в унисон материнскому сердцу в ещё незаметном для окружающих чреве неопытной женщины, она восприняла это, как дар божий. Оставалось только порадовать будущего отца, который на самом деле был не только эконом и агроном, но и являлся банальным Казановой, о чём будущая мать даже не догадывалась, так знатно он сумел промыть ей мозги своими киношными признаниями в любви и верности, подтверждённые не только охами и вздохами под сияющей холодной луной, но и ответственностью за качественный секс.

Но, как оказалось, это состоявшееся событие, неожиданная беременность Ирины, стало не только пренеприятнейшим известием для Николая Степановича, который ни то, что не выразил абсолютно никакой радости по поводу своего будущего отцовства и намечающейся совместной жизни с незнакомой ему женщиной, к которой он не испытывал никаких чувств, кроме полового влечения, но и откровенно расстроился прямо у неё на глазах, цинично заявив, что это его не касается никоим образом…

– У меня ответственная работа, – не уставал повторять он, подталкивая опешившую, беременную на четвёртом месяце женщину к выходу.

Они стояли в проходной, его тайного общества… Снаружи громко стучали по козырьку подъезда, отсчитывая последние минуты их встречи, крупные капли дождя, напоминая гулкие удары сердца ещё не рождённого младенца… В любой момент могли объявиться его идеологические соратники, и ему очень не хотелось выглядеть в их глазах испачканным по уши в грязи…

Через некоторое время, где-то спустя неделю, после того разговора, из которого стало понятно, что чувство ответственности Николя закончилось на их любовных утехах, а дальше каждый отвечает за себя, а не как в «мушкетёрах» один за всех и все за одного, а Ирина всё не хотела верить в произошедшее с ней, и настойчиво, уже по обычаю, ставшему традицией, так как Николай Степанович в своей жизни никому никогда сам не звонил, и не перезванивал, а только по мере своей надобности высылал шаблон с текстом « этот абонент просит ему перезвонить», набирала номер любимого…

А любимый не спешил откликнуться, снять трубку и узнать, что же там ещё такого случилось, помимо жуткой для него неприятности, из-за которой он мог сейчас по крупному вляпаться и даже все навыки эконома не помогли бы ему остаться при своём… И он пока что тщетно искал выход из этой ситуации, боясь не только огласки, но и иного рода ответственности.

Но не зря же говорят, скажи, кто твой товарищ, скажу, кто и ты… И такой друг неожиданно нашёлся, да, ещё и не просто друг, а профессионал своего дела, врач-гинеколог, работавший в частной клинике, в которой такого рода практика, как обман пациентов, было расхожим и привычным делом.

Выходил из его кабинета Николай с мрачным видом, отягощённый думами о сильно полегчавшем кошельке, но и окрылённый надеждой, что всё у него получится, как тот доктор прописал.

А доктор всего навсего прописал таблетку, которая вызывала у женщин преждевременные искусственные схватки, а следом выкидыш, независимо от сроков беременности. Какие осложнения бывают после такого прерывания естественного развития плода, Николай Степанович не знал и знать не хотел, а его друг, что был полным соответствием своему товарищу, даже не подумал сказать ему об этом…

***

В течение получаса, совершено не слушая и не слыша, что ему говорит всхлипывающая Ирина, сидящая напротив Николая в тёмной, не топленной комнате, зябко кутающаяся в серое драповое пальто, от чего не возможно было разобрать, что-то вообще кроется под ним или нет, и у мужчины даже закрадывались сладкие сомнения на счёт правдивости слов женщины, он всё жаловался на жуткую головную боль, всё повторял, как много у него дел, и как ему надо спешить…. Наконец, устав от бесконечных слёз и невнятных сетований, с трудом надел на себя маску озабоченности, предложив расстроенной незадачливой любовнице выпить заодно с ним таблетку, ту, что всё это время, во время этого нелицеприятного разговора, держал в крепко зажатом кулаке в кармане, от чего ладонь его даже покрылась липкой влагой..

– Ты успокоишься, а у меня пройдёт головная боль, – как-то неуверенно приглушённым голосом, почти шёпотом, испугавшись самого себя, произнёс Николай и протянул находящейся совсем уже в растрёпанных чувствах женщине приготовленную заранее пилюлю… Та с сомнением посмотрела на белого цвета кружочек, лежащий на блестящей мокрой ладони, и Николай добавил: