Пётр Таращенко - Ломаная прямая

В памяти проплыл миниатюрный маринованный осминожка. «Это афродизиак действует», – подумал он, но мысль эта показалась ему вдруг обидной, отчего естественные мужские реакции проявились более отчётливо. Он перевёл поцелуй в более решительную стадию, Дарья издала слабый стон, наконец отстранилась от него и довольно сказала: – То есть я всё-таки вызываю в тебе естественные реакции, негодяй.

– Да, – всё ещё удерживая Дарью за гибкую талию, – ты это делаешь, – подтвердил Карагодин.

Дарья расхохоталась:

– Ни слова в простоте! Ну ладно, показывай, что там у тебя корзинке, Красная шапочка.

– Походный паёк, – ответил Карагодин. В нарядном пакете с клеймом «Camel» действительно помещался «паёк»: бутылка итальянского Spumante, флакон голубого «кюрасао», красивая упаковка ломтиков голландского сыра, шоколадка Таблерон и набор разноцветных пластиковых стаканчиков.

«А это зачем? – удивился Карагодин. Я же сказал, – у меня рандеву. Просто рандеву, – не в подъезде, не в парке на лавочке. Просто рандеву. Но всё равно, молодцы девчонки. Просто у них свои по этому поводу понятия».

Как в некие древние времена, когда случай столкнул их в Нескучном саду в читальном зале, похожем на сказочный теремок, – он вышел на балкончик второго этажа, высокая девушка у перилец вдруг обернулась на шум закрывшейся двери, и весь мир превратился в раму для её чудной красоты, – Карагодин вдруг почувствовал как сердце пропустило удар и застыло на миг в невесомости какого-то сладкого восторга.

С тех пор минуло порядочно лет, отношения прошли положенные стадии, и, возможно, стёрлись бы до закадычной дружбы, если бы не эти спорадические приступы волшебной аритмии, так мгновенно и чудно оживляющие нерв чувства.

– Ну, рассказывай, бродяга, что там у тебя за проекты. – Голубые сполохи от «кюрасао» в бокале Дарьи бродили по стенам гостиной, – и Карагодин, уже ополовинивший свой бокал, вещал, распаляясь от фразы к фразе. Витийства Карагодина Дарье нравились, в них был масштаб и вера в успех, без которых мужчины в плоскости её симпатий не удерживались.

– Вот такие пироги, – наконец закончил он, потянулся было к ликёрной бутылке и обнаружил, что она почти пуста.

И почувствовал, что в организме идёт какая-то странная реакция, – возможно «кюрасао» вступил во взаимодействие с «Абсолютом» и «Араратом».

– А можно я на полчасика прилягу, – неожиданно робко попросил он.

– Дамский вопрос, – улыбнулась Дарья, – и это было последним, что слышал Карагодин, проваливаясь в тёмную бездну алкогольного небытия.

Есть же хорошие люди на белом свете!

Встреча с Савойским была запланирована на платформе метро Войковская. За пыльноватым стеклом вагона пролетали жгуты каких–то кабелей, проложенных по стенкам туннеля метро, которые периодически сменялись групповыми портретами граждан на платформах. Граждан становилось всё меньше и меньше. Тройная доза совершенно чумового по крепости эспрессо, которую обескураженная каким-то несостоятельным визитом Карагодина приготовила красавица Дарья, оказала странное действие. Абстинентных страданий он не испытывал, но пребывал в состоянии какого-то странного ступора. Вагон болтало, Карагодин с неизменной походной сумкой по прозвищу «такса» через плечо вглядывался сквозь пыльное стекло вагона в пролетающие за ним конструктивы тоннеля, и, загипнотизированный их мельканием, перестуком колёс, опомнился лишь тогда, когда услышал: – Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Водный стадион».

Поезд дёрнулся, стал набирать ход, и перед Карагодиным проехало растерянное лицо Савойского, который согласно договорённости ожидал его на платформе «Войковская». «Идиот!» – внутренне крикнул Карагодин, мгновенно мобилизовался и дал Савойскому сигнал: хлопнул себя в грудь и показал рукой с растопыренными пальцами, чтобы тот оставался на месте.

В ответ Савойский, понявший ситуацию, погрозил другу кулаком, и стало понятно, сигнал принят.

– Ну, ты даешь, – сказал Савойский, когда через пять минут Карагодин тяжело дыша выскочил из вагона встречного направления. – Совсем спятил.

– Звеняйте, дядьку, – пытался шутить Карагодин, – замечтался.

– Понятное дело, – сам такой, – ты как?

– Да вроде нормально, – выпил у приятельницы три чашки кофе, и вроде нормально.

Савойский хмыкнул:

– Ну, это ненадолго. Так, поверхностная терапия. Погнали, времени в обрез.

На Речном вокзале схватили такси, погрузили походный скарб в багажник, устроились на заднем сиденье. Помчались сквозь снежные вихри.