Нельсон Бонд - Прямая связь с раем

Телефон затрезвонил перед рассветом. Звонил Маркус Кейн. Его голос был тонок и искажен расстоянием, но, как всегда, искрился весельем.

— Блейк, детка, это Маркус. Как поживаешь, браток?

Блейк Арнольд сморгнул сон с ресниц и вскипел.

— Ты что, совсем спятил? — брюзгливо спросил он. — Ты знаешь, который час? Четыре утра! А я только что избавился от прадедушки всех головных болей на свете.

Внезапно он запнулся. Раздражение сменилось растерянностью.

— Маркус? — повторил он. — Маркус Кейн?

— Он самый, — отозвался далекий радостный голос. — Собственной персоной, безо всяких подделок.

— Но это невозможно, — сказал Блейк. — Марко... ты же умер!

Телефон на миг замолчал. Это было не вполне молчание, скорее собеседник переводил дух, прежде чем отозваться. Затем донесся ответ, столь же жизнерадостный, как и предыдущие реплики.

— Это точно, — ликующе сказал Маркус. — А разве это имеет значение?

— Значение! Имеет ли это значение? Марко, откуда ты, черт подери, звонишь?

— Чертей здесь нет, — засмеялся Маркус. — Я звоню из другого места. Я добился этого, малыш. В полном смысле слова. Награда за хорошее праведное житье. Хочешь верь, хочешь нет, а я звоню тебе с небес.

Арнольд опустил сдавленно хихикающую трубку на колени и недоверчиво уставился на нее. «Это все не на самом деле, — подумал он. — Это сон. Самый проклятущий шизоидный сон, какой мне когда-либо снился. Не кошмар. Потому что ничего страшного в нем нет. Нельзя пугаться знакомого голоса, который смеется, шутит и называет тебя деткой, совсем как пять лет назад во Вьетнаме. Это дико. Ненормально. Совершенно невозможно».

— Я сплю, — сказал он вслух. — Через минуту-другую я проснусь и перевернусь на другой бок...

— Ты бы сказал что-нибудь, Блейк, детка, — верещал комариный голосок у его колена. — Я тебя что-то плохо слышу.

Растерянность исчезла, уступив место нарастающей ярости. Блейк снова поднес трубку к уху.

— Послушай, ты, умник, — вспылил он. — Не знаю, кто ты такой, но это дьявольски безвкусная шуточка! Если тебе кажется забавным звонить человеку среди ночи и выдавать себя за его друга, умершего пять лет назад...

— Блейк, любовь моя, не будь таким высокомерным, — усмехнулся голос. — Это действительно я звоню, как мы и договаривались с тобой, если один из нас уйдет прежде другого.

Голос спокойно продолжал говорить, настойчиво убеждая самóй своей ненастойчивостью.

— Та ночь в солдатском клубе... помнишь? За несколько недель до наступления Тета. Мы с тобой заключили пари. Тот, кто уйдет первым, постарается дать о себе знать другому. Я ставил на то, что это возможно...

— А я сказал, что нет, — прошептал Арнольд.

— И мы с тобой придумали пароль для доказательства. Помнишь?

— Пароль, — повторил Арнольд. Действительно, был пароль. И только они двое знали о нем. — И ты знаешь пароль?

— Конечно, — хихикнул голос. — Ведь это я его и выбрал. Пароль, детка, такой: «Бриллиг!»

Теперь действительно наступило молчание, это было молчание страха и растущей уверенности в том, что все происходящее — не сон. Забыта была сонливость; забыта сверлящая боль в черепе, которая долго не давала Блейку Арнольду заснуть после полуночи. Забыты были и поздний час, и ночной холод, подбирающийся к босым ногам, и приглушенный шум улицы далеко внизу. Блейк Арнольд мгновенно перенесся со своего шестнадцатого этажа дома посреди Манхэттена. Он вновь оказался в Да Нанге, его обступала пряная мартовская ночь; одной рукой он сжимал тепловатую банку пива, а другой барабанил по столу в такт раздрызганному музыкальному автомату, нестройно изрыгающему очередной битловский хит. Запах теплого пива и распаренных тел ударил в ноздри. Он даже расслышал монотонный гул публики, подпевающей автомату по-английски с французским акцентом и с восходящими интонациями. А по другую сторону исцарапанного стола слегка нетрезвый Марк Кейн старательно фокусировал на нем блуждающий взор, повторяя: «Бриллиг, детка... бриллиг. Это будет нашим паролем, когда один из нас попадет в большую, светлую, красивую страну чудес по ту сторону звезд и вернется, чтобы рассказать о ней другому. Бриллиг. Вроде «глокой куздры». Запомнил?»

Арнольд наконец прервал молчание.

— Значит, тебе это удалось, — прошептал он. — Ты и в самом деле прорвался. Но, Марко, прошло пять лет!

— Земного времени, браток. Земного времени. Которое в этих краях не существует. Это факт, — задумчиво протянул Маркус. — Я бы и не знал, если бы ты мне не сказал. Сначала было ничто, и один Бог знает, сколько оно длилось. Потом вернулось сознание. А потом пришло и все это — то, что меня окружает.