Валентин Беляков - Восход видит

Восход по-прежнему не уничтожил боеголовку, продолжавшую издавать запутанные сигналы, содержавшие плотно упакованную информацию. Её саму невозможно было увидеть в телескоп, приходилось довольствоваться компьютерной моделью, изменяющейся в реальном времени.

Восход был размером с небольшой остров – около сотни километров в диаметре.

На экране 3D модель ракеты вошла в 3D модель Восхода.

Последовал беззвучный взрыв.

Авророфизики отметили многократное увеличение температуры поверхности и интенсивности электромагнитного излучения.

Во все мощные телескопы планеты было видно, как прищуренный рыжий «глаз» набух и взорвался, разметав на тысячи километров снопы раскалённого газа и плазмы.

– Мы… убили его?.. – прошептала я, доктор Наоми Бёрнитолл, забывшая, как дышать, раздавленная напряжённой торжественностью момента. Не знаю, почему я использовала именно слово «убили», а не просто «уничтожили», но любой сотрудник Айсберга, уверена, сказал бы так же.

– Хрен его знает, – сиплым шёпотом ответил коллега на мой, в общем-то, риторический вопрос.

Все будто проснулись, началась лихорадочная деятельность: замеры, анализы, отчёты, переговоры с другими обсерваториями. В общем, всякая бесполезная мура, которая совершенно не подготовила нас к тому, что начало происходить дальше.

Восход по-прежнему оставался в облике растерзанного тлеющего бублика, и люди по всему миру уже начали смелее смотреть в небо, учёные и военные похлопывали друг друга по плечам. Журналисты строчили статьи, да и телевизионщики уже ждали на низком старте: только бы получить отмашку от правительства и тут же срочно, немедленно нести миру радостные вести. «Восходники» (те секты сумасшедших, что почитали этого космического урода) продолжали отрицать очевидное, сидя у своих тайных алтарей или в тюремных камерах: одну из крупных группировок как раз недавно повязали вместе с главарём. Думаю, сценаристы и писаки нон-фикшена тоже сели за компьютеры и хрустнули пальцами, готовясь выдать нетленный шедевр с названием вроде «Восход против Айсберга», «2058 – 2093» или «Под взглядом всевидящего ока». К счастью, им не удалось толком приступить к работе.

Это началось в центральной Африке. Мои родители родом оттуда, я и сама провела там раннее детство, так что не понаслышке знаю, что дождь в этом регионе – всегда большая радость. Но не такой дождь: тучи, возникшие над пустыней будто ниоткуда, были неестественного багрового оттенка (тамошние метеостанции оперативно прислали Айсбергу снимки, но интернет, полагаю, фотографии наводнили и того раньше). И дождь, хлынувший из них, тоже был цвета крови. И пах кровью. Даже химический анализ подтвердил, что это кровь, причём вся она принадлежала одному и совершенно здоровому человеку. Интересно, что за чёртов донор мог сдать за одно утро миллионы литров крови?! Но они всё равно принялись искать человека, которому принадлежала кровь, чтобы раскрыть его связь с Восходом. Я, конечно, верю в Айсберг всей душой, но иногда мне кажется, что здесь работают клоуны.

Потом была саранча в США и Мексике, а Япония с тихоокеанскими островами сообщили о жабах и лягушках. Россия жаловалась на бесчисленные тучи комаров, но у них, я слышала, и раньше комаров хватало. СМИ и правительствам пришлось срочно успокаивать население, заверяя, что всё это иллюзия, рандомное воздействие на психику, как и обычные восходные грёзы. Восход продолжал выглядеть так, будто мы его взорвали. Живой, тварь. Но дуется. Это месть или пока только разминка?

Озарение пришло ко мне так внезапно, что я даже взбодрилась на секунду, хотя не спала уже добрых сорок часов. Вспомнила о недавнем репортаже во внутренних новостях Айсберга (ну да, я их иногда смотрю, без интернета и не такое смотреть будешь со скуки). Британские спецслужбы обнаружили штаб-квартиру сектантов, «восходников», и пересажали их. Духовный лидер секты таинственным образом исчез. Потом вернулся в свою камеру.

– Это казнь, – пробормотала я.

– Да ладно вам, не надо фатализма. Вы же учёная, доктор Бёрнитолл.

Я оторвалась от монитора и покрасневшими глазами взглянула на астронома за соседним столом.

– Он, похоже, не уничтожен, это явно. Но такие выходки вполне в его духе. Просто на этот раз воздействие с нашей стороны было оказано более сильное, вот и ответ масштабнее. Восход – безличная штука. Сложная – да. Опасная – да. Но у него не может быть желаний и мотивов, как не может их быть у астероида или чёрной дыры.