Вика Сегаль - Заложник памяти

– Я не понимаю, девочки… Я полагала, что Саню за неимением родных определят в детский дом.

Пароходова опрокинула в себя стакан с янтарной жидкостью. Баба Ида подлила еще.

– Это устаревшая информация. Все детские дома подлежали расформированию еще на этапе создания Союза, одновременно в кратчайшие сроки было построено много новых многоэтажек, где не имеющие недвижимости сироты могли бы жить. А мы участники воспитательной программы. Это наша работа, и, поверьте, Аделаида Максимовна, нам платят за нее. И неплохо платят.

– Ой, да завались ты со своим презренным металлом, – одернула ее Арина, параллельно запихивая Сане в рот огромную конфету. – Аделаида Максимовна, моя партнерша мыслит приземленно. Мы будем заботиться о Сане намного лучше, чем воспитатели в детдомах. Хотя бы потому, что нас двое на одного. Мы будем жить с Саней, заботиться о ней, водить ее в школу – вроде она в этом году идет? – Получив кивок от партнерши, Гранина продолжила: – Будем помогать с уроками, возить в разные места, сделаем все, чтобы она была готова к взрослой жизни. Это, – Арина пошарила в кармане жилетки, выудила оттуда небольшой листочек и протянула бабе Иде, – новый адрес Сани. Никаких препятствий к тому, чтобы вы ее навещали, я не вижу.

Баба Ида и вправду навестила ее несколько раз. Потом перестала. На вопрос маленькой Сани о том, где же баба Ида, Лизонька молчала, а Арина с фальшивой улыбкой бубнила что-то вроде «уехала». Потом Сане стало ясно, куда баба Ида уехала. А потом уехали Арина с Лизонькой. Арина плакала. Лизонька казалась отсутствующей. Она вообще всегда казалась Сане более холодной, чем заводная Арина, которая всегда была рада объяснить все по сто раз, все показать, везде сходить.

Лишь за год до совершеннолетия ситуация немножко прояснилась.

– Лиз, а Лиз?

– Мм?

– Я сегодня на верхней полке.

– Как хочешь, – отрезала Пароходова. – Потише говори. Саня спит. У нее завтра экзамен, ей нужно выспаться.

– Да-да… Лиз, ты сегодня опять туда ходила?

– С чего ты взяла?

– У тебя все на лице написано. И я прекрасно знаю, почему ты подалась на эту работу.

– Еще одно слово…

– Лиз, я ж тебе не чужая. И я понятия не имею, почему ты пытаешься делать из всего этого тайну за семью печатями.

Лизонька потерла глаза.

– Он уже не живет с ними.

– Тю! Поматросил и бросил!

– Да что ты можешь об этом знать?! – голос Лизоньки, казалось, скрежетал. – Ты, которая добровольно себе там все перевязала?

– Ну да, ну да, переводи стрелки. Вперед. Тебе как будто десять лет. Я тебе говорила, почему пошла на эту работу и согласилась на их условия. Ты тоже пошла на эту работу, только по другой причине. Мы ж подруги. А Саня для меня вообще как сестричка.

– Мы. Не. Подруги.

– Окей, окей, как скажешь, мистер нигилист. Женя почему тебя бросил?

– Сто раз говорила. Я не могу ни зачать, ни выносить.

– Неправильный ответ, Лиза. Потому что он козлина. И свою бабу он бросил, потому что он козлина. И заметь, она смогла и зачать, и родить. – Заметив, что Пароходова помрачнела, Арина выставила руки в примирительном жесте: – Я имею в виду, что дело не в способности рожать детей.

– Говорит мне человек, перевязавший трубы на добровольных началах.

Арина внезапно наклонилась низко-низко, так, что их лбы почти соприкоснулись. Лизонька вздрогнула. Она давно не видела у Арины столь дикого выражения лица.

– Лизонька, дорогая, – елейным голосом протянула Гранина, – мы в разных ситуациях. Я же не люблю младенцев. И ненавижу долгосрочную ответственность. Но с детьми мне интересно. С Саней мне интересно. Думаю, будет интересно с кем-то еще. Но ты походу решила этой работой ранки залатать. Хотя я не заметила за тобой безумной заботы о Сане. Ты как будто каторгу отбываешь. Все думаешь, бесплодие – мой крест? Ну так думай дальше, это не мое дело, честно. Просто надоел до зубовного скрежета твой холодно-отрешенный вид. Санька, видимо, уже забила пробиваться сквозь твой сраный панцирь. Но тебе дальше будет очень тяжело, дорогуша. А насчет меня не беспокойся. Я свою работу люблю. А в ней, как ты знаешь, либо бесплодие, либо добровольная стерилизация. И обязательное отсутствие детей. Выбор всегда есть.

– У меня его не было. Была не та ситуация.

– Серьезно? Это говоришь мне ты? Я тебя не узнаю, дорогая. Это та вечно поучающая всех Лизонька? Вечно с гордо поднятой головой? Нет, безвыходных ситуаций не бывает. Есть ситуации, выход из которых нам не нравится. Вот и всё. И раз ты не можешь изменить ситуацию, научись с ней справляться, а то алкоголичкой станешь. И попрут тебя с этой работы, поминай как звали! Ладно, – Арина хлопнула Лизоньку по плечу, – я спать. Ты тоже не засиживайся.