Елена Хейфец - Агата

Вместе с Луизой граф больше не появлялся. На следующий вечер его спутницей стала совершенно другая дама, с черными как смоль волосами и колючим взглядом. В отличие от Луизы, которая смеялась все время, к месту и не к месту, эта дама держала себя очень сдержанно. Имени ее граф не назвал и никак ее не представил. Она быстро прошмыгнула в апартаменты, но на ночь не осталась – около полуночи даму увезла карета его сиятельства.

На следующее утро Александр Николаевич, откушав вкуснейших картофельных кнедликов и выпив кофе, уехал в неизвестном направлении, сказав, чтобы к ужину его не ждали. Однако к вечеру все же явился, попросил хорошего вина и закрылся в номере до утра.

Девочки делились друг с другом впечатлениями.

– Быстро он отказался от Луизы! Какую-то другую себе завел. Разве так бывает? – спросила у сестры Агата.

– Вздор! Глупости! Тебе что, известно, как бывает у этих графов? Нам вообще не следует обсуждать постояльцев. У них своя жизнь. Маменька будет браниться, если узнает, о чем мы с тобой говорим.

– Как же мне понравился Александр Николаевич! – восхищенно продолжила Агата, словно не услышав сестру. – Страсть! Как он красив. Невозможно описать! А как двигается! Никогда не спешит. Он даже курит красиво. И ест. Как можно было не запомнить цвет его глаз? Тереза! Они же зеленоватые, холодные, словно море зимой. Знаешь, когда вдруг появится солнце и вода вся сверкает…

– Это уж верно! Не торопится… А куда ему торопиться -то? Все эти визиты он наверняка делает исключительно ради развлечения. У господ этих так много денег, что они могут вообще не работать. Не вздумай в него влюбиться, Агатка! Рано тебе влюбляться, тем более в такого!

– Агата! Спустись-ка, милая, – раздался снизу голос Анны. – Тебя его сиятельство о чем-то хочет попросить.

Агата метнулась к зеркалу, пригладила волосы, одернула платье и, стараясь ступать как можно медленнее, спустилась по лестнице.

За столом в гостиной вальяжно, забросив ногу на ногу и откинувшись в кресле, сидел граф и курил папиросы. На столе стояли бутылка вина, бокал и тарелки с остатками ужина.

– Здравствуйте, ваше сиятельство! – промолвила девушка.

– Добрый вечер, сударыня. Извините, напомните ваше имя.

– Агата.

– Красивое. Да вы и сами красивы, как камень, в честь которого вас назвали. – Граф улыбнулся.

Разговаривая с ним, девушка чрезвычайно волновалась, но ей очень не хотелось, чтобы он об этом догадался.

– Вы меня звали, ваше сиятельство? – осмелилась произнести Агата. – Маменька сказала, что вы хотели меня видеть.

– Да вы присядьте, Агата. – Граф кивнул на стул. – У меня к вам просьба. Маменька ваша, Анна Ивановна, говорила, что у вас много книг.

– Да, ваше сиятельство, я очень люблю читать.

– И что же вы нынче изволите читать?

Граф рассматривал девушку. «Очаровательное юное создание. Чудесный, только-только созревший плод. Чистота, невинность в союзе с удивительной женственностью. Какие волосы! Глаза сияют, словно в них кто-то зажег свет. А рот… Что за рот! Прильнуть к таким губам мечтал бы любой мужчина. Не удивлюсь, если они пахнут молоком…»

Алекс, большой знаток женщин, сам от себя такого не ожидал. Уже очень давно ни одна красавица не вызывала в нем подобных чувств. Быстротечные связи его раздражали. Женщины ему попадались сплошь капризные и вздорные… К ним не хотелось возвращаться. Все в них было притворством, лукавством и лестью, их мысли сводились лишь к обольщению и обогащению. Ни у одной из них не было живых красивых волос. Все запудренное, наклеенное, крашеное… А тут вдруг такое чудо!

Агата сидела напротив графа и смотрела на него широко открытыми глазами. Ее переполняли впечатления, не тревожившие прежде юное сердце. Она тоже улыбалась ему.

«До чего же красив этот граф! Таких не бывает! – думала девушка. – Какой он стройный, подтянутый. Как раскован, приветлив и мил! Просто душка! Совершенно необыкновенный…»

– Да… – сказал Алекс, прервав размышления и пытаясь вспомнить, какой вопрос задал Агате. – А известно ли вам, девочка, что вы очень хороши? – спросил он после паузы.

– Я не думала об этом, ваше сиятельство! – Агата залилась румянцем.

– Ну отчего же так? Разве юные особы не смотрятся в зеркало?

– Зачем мне об этом думать? Уж какая уродилась!

– И никто не говорил вам, что вы прелестны?

– Никто, ваше сиятельство…

– А вот я говорю вам, что вы прелестны! И поверьте мне, ничуть не лукавлю. Сколько вам лет?