Леонид Васильев - Лесными тропами к истоку

– Я ведь в молодости был строен и силен. Жил честно и любил честно. Перед войной и я стоял с невестой возле рябины под светлой круглой луной. Целовались мы, миловались, счастливы были оба, и ничего нам не нужно было. Никогда я не думал о старости. Стариков видел, конечно, но о том не задумывался, что когда-то буду таким же маломощным, Слава Богу, на войне не убило, вот только военный хирург ногу оттяпал, моего согласия не спросив. После войны работал столяром, вот и теперь приходит завклубом и просит: «Дядя Коля, собери, заклей стулики, опять молодежь подралась». И что за моду таку взяли, стульями кидаться? Меня завклуб-то приглашал выступить на сцене: «Ты, – говорит, – Августа своего приведи, споете дуэтом».

Старик успокоился лишь, когда на экране телевизора появился стройный в черном фраке певец – Анатолий Соловьяненко. Из его уст полилась нежная украинская песня:

Лирический тенор певца то нежно замирал, затихая – «на пиано», то вдруг громко – «на фортэ» птицей взлетал в поднебесье и, раскрыв сильные крылья, парил над землей, Так высоко звучит нота Си-бемоль второй октавы – мечта любого тенора, но не всем она подвластна. Это – Божий дар.

Андрей весь во внимании, взволнован необыкновенно, сердце его ворохнулось от нахлынувшего чувства, ему хотелось крикнуть:

«Это моя нота, и песня из моего концертного репертуара». Ему страстно захотелось высоко поднять эту Си-бемоль второй октавы и, как бывало на концертах, под громкие аплодисменты ценителей романсов и народных песен, поклонившись, удалиться со сцены счастливым. Андрею вспомнился концерт, состоявшийся в парке культуры и отдыха, посвященный Дню Победы. Парк утопал в цветении благоухающей весны. Вдоль асфальтовых дорожек тянулись клумбы красных гвоздик, тюльпанов. Люди, встретившись, поздравляли друг друга с праздником.

Труженики города сюда приходили целыми семьями. Концерт давали студенты музыкального училища. Выступали, поражая виртуозностью, балалаечники, скрипачи, баянисты; вокалисты пели и соло, и дуэтом. Произведения звучали знакомые, военного времени. Наконец, ведущий объявляет: «Для вас поет выпускник вокального факультета – Андрей Соколов. „На солнечной поляночке!“».

Андрей в черном костюме, на белой рубашке концертная бабочка. Он молод, густые темно-русые волосы кучерявит ветер. Задорно зазвучал баян, зазвучала песня:

Исполнитель, жестикулируя руками, краем глаза видел, как заворожено слушают его люди. И вот конец песни, и конец слова:

На последнем слове, как того требует мелодия, Андрей загвоздил ноту в верхний регистр и, подержав ее несколько секунд, поклонился публике.

В те далекие времена Николай Басков вероятно еще и не родился. Только много позже мир узнает о его «рубиновом» верхнем регистре – ноте Си-бемоль второй октавы.

Благодарная публика, дружно хлопая в ладоши, требовала песен на «бис». Отработав свои номера. Соколов отошел в сторонку, и, счастливый, отдыхал на скамейке. Возле него остановилась супружеская пара с тремя детьми, поздоровались. С улыбками заговорили:

– Андрей, ведь вас так объявляли? Мы слушали вас с упоением… Вот это – тенор! – мужчина в наслаждении закатил глаза, – Вы далеко пойдете! Я тоже пою в заводской самодеятельности, но такого верха у меня нет. А вы, простите, как это все делаете? – интересовался мужчина.

Соколову семья понравилась, он охотно отвечал:

– А вы занимались постановкой голоса?

– Нет.

– О-о, на это уходят годы труда, терпения, тренировок на дыхание, сольфеджио, пение гамм и многое другое. Но самое главное – это вокальный педагог, от его мастерства и природных данных красиво звучит наш инструмент.

– Сынок, – обратился отец к одному из детей, – сфоткай нас с мамой на память с будущей звездой сцены. Придет время, буду показывать фото соседям и друзьям.

Беседа с дядей Колей затянулась. «Расчехленная» бутылка виноградного вина одиноко стоит, нацелившись в потолок. Старик рассказывает: