Анастасия Михайлова - В поисках ветра

Алина уже сама понимала, что пора прекращать ждать какой-то возвышенной любви с человеком, предназначенного судьбой. Понимала, но продолжала в душе ждать и надеяться на эту сказочную встречу. Множество лиц, множество имен проносились вихрем в голове, и в памяти не оставалось ничего кроме смутного дымного очертания образов и воспоминаний. Вернувшись с сегодняшней прогулки она взялась анализировать свое отношение к своему приятелю.

Алина была спокойна. И она понимала, что если она спокойна, значит, не влюблена. Не было, не существовало для нее понятий «стерпится – слюбится» или «любовь приходит постепенно». Нет, в ее случае, любовь должна ворваться вихрем в открытое окно ее души и закружить, завертеть в осеннем вальсе уставшие ждать и поэтому пожелтевшие листья и ее вместе с ними. Это будет настоящее чувство – ветер.

Возможно, каждый человек не случайно появляется в нашей жизни: либо мы ему нужны, либо он должен что-то внести в наше существование. Поэтому Алина ждала… Наверняка, каждое подобное свидание – это очередной камешек на дороге, о которой придется споткнуться, но, главное – не упасть. Потом же она выйдет на ровную тропу и придет на место: наученная, подготовленная, разумная для того, чтобы принять бесценный дар – взаимную любовь.

Вероника вышла из комнаты и направилась в ванную, но завидев Алину, застывшую над тарелкой, подошла поинтересоваться, что случилось.

– Да, грустно как-то… просто ответила Алина.

– Чудная! – Вероника усмехнулась. – Ну, а этот чем не понравился?

– Да, какая разница? Просто не мой Дроздобород…

Поужинав, Алина зашла в сеть. Ответила на пару писем. Затем забила в поле Кипиани. К счастью, с такой фамилией в Москве оказалось всего-то пятьдесят три человека. Она с легкостью отыскала его. На аватарке он был в голубом джемпере, который подчеркивал его глаза. Алина просматривала его фотографии, но руки почему-то сделались холодные и дрожали. Со стыдом Алина, обнаружив, что просматривает его страницу уже полчаса, поспешила выйти из сети и заняться делом. С тех пор, как начались занятия с журналистами, а за ними последовали новые знакомства, Алина совсем забросила писать.

Она всегда старалась уделить своему делу хотя бы пару страниц в неделю, несколько строк в день… Да, это ничтожно мало, любой настоящий писатель засмеял бы ее с таким рвением к своей работе. Но больше не всегда получалось с учебой и другими делами молодой девушки: домашними хлопотами, общением с близкими, друзьями, прогулками и т. д. Тем не менее, этого было вполне достаточно, чтобы потихоньку, крохотными шажками следовать к завершению своего романа. Большие перерывы были просто губительны для творчества Алины. Не заглядывая на страницы своего романа несколько недель или месяц, она замечала позже, что ей требуется еще какое-то время въехать в сюжет, вспомнить героев, вспомнить все. Только тогда вновь познав их, обняв и ощупав, как потерявший зрение наощупь узнает родные лица, только тогда можно было начинать творить дальше.

Алина открыла свою рукопись и погрузилась в чтение.

Самуил разбудил Кайю ранним утром. Он старался чаще говорить с ними по-иноземному, чтобы лучше усвоился язык, но нередко Кайя просто игнорировала его. Делала вид, что не понимает. Ей был противен этот язык, неприятна эта земля и эти люди и, осознавая, что она уже никогда не вернет былое, она все-таки жаждала, чтобы хоть иногда звучали родные слова.

Самуил сказал ей «доброе утро» на агуранском. Тогда она открыла глаза.

– Сегодня день Мира. Ты помнишь? Я приготовил тебе подарок.

Конечно, Кайя помнила этот праздник. Ведь он был посвящен тому дню, когда семь праведников нашли землю в горах и сотворили их мир. В Агуре этот праздник всегда отмечался широко и весело.

Кайя вышла во двор, ей навстречу уже бежал Ильдар: ему Самуил подарил удивительный музыкальный инструмент, внешне очень напоминавший флейту, только у этого звук был тоньше и звонче. Ильдар уже играл на таком инструменте в Агуре, и поэтому сейчас с легкостью воспроизводил народную мелодию. У Кайи был другой подарок…

Во дворе рядом с Ветром, к дереву был привязан молодой конь.

– Рано утром он громко ржет и требует, что его отпустили погулять. Теперь он твой.

У Кайи только вырвался возглас удивления, и благодарная улыбка озарила ее лицо. Этого Самуил и ждал.

Она тут же было кинулась к коню, но остановилась, вернулась, схватила руку Самуила, сжала ее крепко-крепко и только тогда поспешила к своему подарку.