Анастасия Михайлова - В поисках ветра

© Анастасия Климентьевна Михайлова, 2021

ISBN 978-5-0055-1472-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Только боги с Солнцем пребудут вечно,

А человек – сочтены его годы,

Что бы он ни делал – все ветер.

Шумерская поэма «Гильгамеш»

«Ветер многолик. И ветер вездесущ. То над морем замрет звенящей тишиной штиль или безжалостно пронесется шторм; то в снегах пройдет суровый буран, движимый его вспыльчивым хозяином, и холодные пальцы коснутся замерзших щек; то в степи гуляет его легкое дуновение, или, перевоплотившись в вихрь, промчится он с яростным свистом.

Ветер поит, ветер изнуряет, ветер дарит надежду и отнимает ее; ветер созидает, подхватывая семена и относя их на плодородную почву, и ветер разрушает, сметая все на своем пути.

Все ветер.

Легкий ветер играл волосами маленького мальчика, сидящего на каменистой почве. В степи было тихо до грусти, до отчаяния. Мальчик смотрел прямо перед собой и, лениво водя сухой палочкой по земле, выводил какие-то рисунки. Внезапно до его слуха донеслись шаги. Высокий юноша в длинном одеянии приблизился к нему и проговорил устало, протягивая кусок хлеба и воду.

– Ты совсем ослаб. Мы переждем здесь ночь и к утру двинемся в путь. Лучше, конечно, сделать наоборот. Мы в безопасности добрались бы до места, укрытые сумраком. Но нужно отдохнуть. Ну же, попей и ложись спать. Тебе потребуются силы.

Маленький Ильдар с жадностью сделал пару глотков и лег. Он больше не плакал, не задавал вопросов, хотя их множество трепали детскую душу. Рослая фигура Самуила, его монашеская сутана и серьезное лицо внушали мальчику спокойствие и чувство безопасности. Он свернулся калачиком и закрыл глаза. Как бы ему хотелось, чтобы все к вечеру оказалось сном, и он снова бы вернулся домой…

– Кайя, – окликнул Самуил сидящую к нему спиной девочку. Она чуть обернулась в пол оборота, продолжая смотреть в землю.

– Вода. Остался один глоток. – Самуил протянул ей фляжку.

Кайя задержала взгляд на его протянутой руке: на среднем пальце красовался перстень из драгоценных камней. Такой и еще несколько подобных она часто видела на руках священнослужителей вовремя богослужений в храме. Знак отличия принадлежавших к Ордену, знак Безмолвных. Девочка насмешливо взглянула на Самуила и отвернулась.

– Почему ты злишься на меня? – спросил Самуил.

Ее плечи чуть вздрогнули.

– Ты плачешь? – спросил Самуил и положил ей руку на плечо.

– Нет! – почти крикнула она и вскочила на ноги. В вечернем сумраке он видел, как блестели ее глаза. – Не плачу! – раздраженно и почти со злостью в голосе воскликнула она.

Самуил отвел взгляд в сторону :

– Иди спать.

– Не хочу! – ответила она и торопливо пошла прочь.

– Кайя! – Самуил направился за ней.

– Не ходи за мной!

– Куда ты?

– Не ходи за мной! – крикнула Кайя, и голос ее прервался. – Не ходи… – прошептала она. Я никуда не уйду. Я здесь… Побуду одна.

Самуил сел с маленьким Ильдаром. Мальчик спал. Ветер некоторое время доносил до него тихий всхлип Кайи. Потом все стихло. Самуил нашел ее заснувшей на камне. Он взял ее на руки и отнес обратно к месту ночлега. В степи было тихо: Ильдар и Кайя плотнее прижались друг другу. Во сне их дыхание смешалось воедино с легким ветром и, казалось, им вторил вздох спящей земли. Самуил укрыл их плащом. Его задумчивый взгляд из-под нахмуренных бровей силился прочитать на их лицах: какой путь и испытание уготовил им Господь?

Уже третий день они плутали по обезвоженной Степи. Солнце нещадно жалило лучами. Ильдар капризничал, просил пить. Кайя молча облизывала пересохшие губы. Ее ужасно раздражало, что в ней рождались какие-то новые, разрушительные чувства. Они словно терние заглушали в ней ростки, посаженные и выращенные ее матерью, отцом, ее народом, ее детством. Все надломилось в ней и рушилось. Но больше ее раздражал Самуил. Образец чистоты, член ордена служителей – и он пал, и он соблазнился!

Поблизости нигде не было воды. Искать ее не было ни сил, ни, тем более, времени. Они остановились сделать привал. Дети сразу же свалились наземь, изнуренные жарой и жаждой. Самуил подошел к Ветру: в одной руке он держал клинок. Он обнял Ветра за шею и принялся что-то шептать ему на ухо: ласковым, вкрадчивым голосом он произносил какой-то бессвязный поток слов. Конь забеспокоился: он было дернулся, метнулся прочь, но сильная рука Самуила его удержала, тогда Ветер тревожно зафыркал, не поддаваясь на уговоры своего хозяина, но потом затих, покорился, и Кайя только увидела, как неестественно взметнулась рука Самуила. Конь странно дернулся, и из его шеи брызнула кровь. Самуил спрятал клинок и, прислонившись губами, жадно пил…