С.П. - Сегодня я – Пит Доэрти

Но мы никогда не застрахованы от щелчков собственных капканов. Мы попадем в них раз, но так и останемся там звать на помощь по перерезанной линии связи. На каждого хищника есть свой закон природы. И со временем нас тоже превратят в одиночек, зализанные раны которых, слишком сильно будут жечь по прошлой памяти, чтобы напрягать свои мышцы и поднимать свою голову, ради вежливого приветствия последствий своей жизни. Иногда о достойном спокойствии своего сна лучше позаботиться заранее.

ххх

Три бесцельно проведенных дня. И каждый раз, когда я собиралась бежать из этого места – по воде ли или каким-либо иным способом – неизвестно, находилась пара ленивых причин остаться ждать солнца. Странным образом эта лень совпадала с подписанным в удушливых пластиковых кабинетах высотных зданий современных мегаполисов договором. Его серьёзность мою бабушку, например, вводила в приступы опасного для людей её возраста искреннего смеха. В нём было слишком много строчек и условий, но они меня мало волновали, коль приносили хоть какой-нибудь профит в конце недели. Правило было всегда одно: восторгаться всем, за что тебе платили и собирать, как минимум тысяч пять лайков за фото. Это не представляло такой уж сложности для меня. Со всем остальным всегда могли разобраться те, кому за это платили. У меня была своя индустрия. Новая. Юная. Модная. Не такая избитая, как у всех остальных, но она меня, чёрт возьми, кормила лучше, чем некоторые страны своих граждан. За это я ей была достаточное время искренне и преданно верна. Теперь мне это надоело. И это было по мне заметно, как и то, что жизнь не производила на меня уже того впечатления, какое я о ней имела неосторожность составить в юношестве. Меня за это всё чаще ругала Мисс А, но ей ли было меня отчитывать, учитывая, что она получала деньги за то, что имела доверенность от моего имени в банке. Всё познаётся в сравнении. Её участь состояла в том, чтобы быть моим сравнением.

В остальное время, я была рабом. И это уверенно не было моей проблемой, что именно за этот неустановленный факт моей биографии мной восхищались. Я отнюдь не была автором идеи. Я лишь привыкла исполнять чьи-то абсурдные желания в попытке снять ответственность за отсутствие собственных. У меня не было времени на то, чтобы строить собственное представление о мире, чтобы оно росло и развивалось вместе со мной, претерпевало влияние различных культур и политических течений. У меня не доходили руки до этого. Тем более, все эти выводы где-то всё равно сводились к тому, что я и так уже слишком хорошо выучила: мир сыт и глух. Я предпочитала следовать его примеру. С возрастом и накопленной глупостью в голове, человека беспокоит всего одно желание и вытекающее из него последствие: занимать кресло побольше, и рассуждать, сидя в нём, поменьше. Мой пример сиял своей энциклопедичностью.

Я была противна этому раю, ровно так же, как и он – мне, потому что мы оба были в курсе, того, что являемся лишь изготовленной на массового потребителя копией собственных себя. Мы закрывали глаза друг на друга, отворачиваясь каждый в свою сторону в поисках стрелок от векторов направления движения. Однако двигались мы всегда в одну сторону, попутно избавляясь от груза сожалений, сентиментальности и иной поэзии, считая свой вид недостойным дешевых опытов с собственными нервами. Наша команда не имела названия, мы лишь пытались выжить друг друга с этой планеты, придумывая для себя новые правила обслуживания собственных чувств. Но они – эти отчаянные и выверенные на калькуляторе правила, не давали желаемых для нас результатов по причине живости в наших сознаниях образов из нарочно уничтожаемого нами прошлого. И каждый раз это паршивое прошлое догоняло нас всё быстрее, пытаясь разорвать в своих вопросах и методологии будущих действий.

Память редко приносила плоды общечеловеческого счастья – это было лишь то, что вмещалось в 32GB iУстройства. Утилизированные пластинки виниловой ностальгии. Бесплатный товар чужого вдохновения, спонсируемый летними мокко-друзьями с загорелыми плечами. Они смотрели на нас с засвеченных солнцем фотографий 1999 года, когда казалось, что двухтысячное тысячелетие ещё было в состоянии что-то изменить к лучшему. Они беззаботно улыбались, особо не позируя, потому что летом счастье не могло быть постановочным. Они были нашим всем лишь на пару месяцев. И этого было вполне достаточно, чтобы слишком эмоционально не возвращаться к этой теме холодными зимами внезапно открывшейся правды. Они дарили нам дружбу, заранее предупреждая, что вскоре её отнимут. Они были честнее всех с нами, просыпаясь к полудню и завтракая на террасах с ещё мутными от сна глазами. Они всегда были полны идей и искренне делились ими с нами, потому что от нашего настроения и участия зависел их отдых. Им не было смысла ничего от нас скрывать, потому что всё то, что они могли бы захотеть скрыть, они делали чуть позже, дождавшись первых холодных утренников в своих городских квартирах.