С.П. - Сегодня я – Пит Доэрти

Наиболее часто упоминаемые имена собственные гугловских поисковых строчек то и дело подставляли свои промасленные спины рьяному ветру, открывая дверь зимней террасы, чтобы удостовериться в том, что солнце не собиралось появляться. Каждый из них считал своим долгом, продемонстрировав в приветственном кивке все тонкости работы своего салонного мастера, беззвучно намекнуть на мою драматическую потерю социального статуса прошлым штормовым вечером. Очередным. Их пренебрежение выглядело вполне изысканным, не считая мурашек на голых спинах.

Вечера многим прощаются по причине легкого убеждения человечества в том, что к ночи все немного теряют голову и смысл своего существования. Однако последнее время, в виду всеобщей истерики по поводу здорового образа жизни и слухах об очередной королевской свадьбе, прощение отпускается далеко не в каждый адрес. Ещё бы, все ждут именного приглашения, поэтому на досуге читают введение в испанский этикет. Первые три страницы и две последних, на остальные им вряд ли хватает времени между коктейлями и вечеринками в честь открытия очередного кантри-клуба.

У мира есть кодекс чести членов анонимного клуба позолоченной скуки. Оказывается, самые беспринципные люди чересчур дисциплинированы в вопросах пределов дозволенного. Кто бы мог подумать, что необходимо следовать куче правил, после того как добиваешься желаемого, всё нарушив. Общество любит воспитывать советников – это его любимые выпускники, бесчувственные бесполезные привратники, щурящие на тебя свои маленькие глазки, как только ты открываешь двери в свет. Они получают щедрую плату за то, что знают все правила наизусть, но не имеют понятия, что все они невозможны к применению. У каждого своя армия. Молчаливая и безыдейная. И она высекает равнины, лишь бы ей платили за это валютой и писали песни. Возможно, эта стадная дисциплинарная роскошь, не таящая в себе слишком больших сюрпризов для новобранцев, не так уж и вредна.

До определённого момента…

… пока кто-то не начал осознавать всю бессмысленность происходящего, всё посмешище этой эстрады, в центре которой мы зажигаем звёзды, падающие камнями в пепел наших ценностей, царапающих наши руки, из которых ежедневно выкачивают литры крови в подарок микроскопам и мусорным урнам, лишая нас сути, боли, памяти, чтобы всё это выбросить, разобрав на кодовые названия элементов. Сколько ещё в нас микрочастиц, которых так не хватает всем желающим? Всем желающим подчинить наши мечты одобренным спискам и разрешениям. Всем ожидающим, что мы будем молча закрывать глаза, пока они меняют наши имена в паспорте, рассказывая о новой истории, о той, которой никогда не было, но которую они посчитали достойной с нами случиться. Сколько? Много? Для чужих своего никогда не жалко. Своя кровь всегда густая. Свой яд травит сильнее.

Они уверенно читают нашу сущность по бессмысленным формулам без особой сложности и потерь на издержки производства. Но они не осведомлены о тех социальных вирусах, которые для нас действительно опасны. Они заранее в курсе ответов на наши вопросы. Они принимают их за свои и, заклеивая нам рот пластырем, рассказывают вновь придуманную историю нашего создания. Они все прекрасно знают: кто мы, откуда – даже если это не указано в Facebook. Они дадут нам новый порядковый номер, который отлично впишется в картины их оправдания собственных судеб, и не станет пугать общественность дикими выходками пренебрежения к стандартам нормального. Что и говорить, мы просто безмолвно присоединяемся к их правилам, надеясь накопить на домик у моря.

В глазах этого увядающего общества высоких манер я могла быть простой губкой, молча впитывавшей в себя окружающую среду и её информацию, не выдавая эмоций. И я такой уверенно была и хвалила себя по вечерам за примерное поведение ушедшего в мировой прогресс павиана двадцать первого века. Я копила и откладывала все свои эмоции на чёрный день, надеясь, что за меня отомстит кто-нибудь другой в новом году не моей эры. Или меня когда-нибудь всё же разорвёт вовремя неотжатая пена посторонней жизни, разбрызгав меня по углам, с гордостью оставив таять, превращаясь в мыльную воду своих неоглашённых мыслей.

Все так поступают. Все желают умереть и знать, что этот процесс будет оплачен наследным принцем восставшего войска. А умирать в этой жизни по дешёвке последнее время не выходит. Но я – не из стекла и бетона, и была в курсе того факта, что мой непотопляемый авианосец социально оправданного поведения, когда-то должен был разломиться пополам под тяжестью его текучего солёного груза. И плевать мне было, что эта сцена, недождавшаяся Джеймса Кэмерона, будет подарена выходцам из инкубаторов алчности, считавших акры зелёных газонов и оперировавших чужими деньгами в выдуманных хедж фондах.