Яков Логвинович - Клятва пацана. Рассказы

Учиться на матмехе было нелегко из-за обилия дисциплин.

Поступление тоже представляло сложность, поскольку одно дело —историческая болтовня по заученным датам, а другое – умение применить знания к неизвестной задаче.

Но при этом конкурс на матмех бывал ниже, чем на « болтологические » факультеты из-за того, что там предстояло учиться, а не болтать.

Поэтому среди матмеховцев всегда присутствовал определенный процент людей случайных, поступивших из-за опасения « пролететь » в технический ВУЗ, в эру советских НИИ пользовавшийся ажиотажным спросом.

В таких условиях ярко выделялись студенты, которые выбрали математику осознанно и учились от души.

Подобные бывали разными.

В очередной раз подчеркну клановость интеллектуальных профессий. Значительный процент моих сокурсников составляли потомки бывших матмеховцев, дети работающих профессоров.

(Напомню, что к подобным « потомкам » относился и автор этих строк.

Другое дело, что по отцовской линии я был врачом минимум в 4-м поколении, и на том поприще, вероятно, достиг бы жизненных успехов.

Ведь меня всегда интересовали люди, а не формулы.)

Вторую категорию представляли математики « ненаследственные »: ленинградцы из интеллигентных семей, учившиеся в спецшколах и избравшие математику как основу своего будущего.

В третью входили целенаправленные ребята из провинции, на базе своих способностей принятые в 45-й интернат.

И, наконец, были вчерашние школьники из « глубинки », наследственных корней не имеющие, в специнтернатах не выучившиеся, пробивающиеся к свету самостоятельно.

Эти ребята виделись мне самородками интеллектуального золота.

Яков Яковлевич Логвинович, в моем понимании, есть лучший пример такого.

Помимо математико-механического, в ЛГУ существовал факультет ПМПУ – « прикладной математики и процессов управления », стоящий на порядок ниже и по уровню и по требованиям.

На самом матмехе имелось отделение « кибернетики », тоже куда более лояльное, все отъявленные бездельники учились именно там.

Яша определил для себя матмех и поступил на отделение математики.

А при специализации выбрал кафедру высшей алгебры – решил заняться наукой, лежащей в основе математики как таковой и представляющей ее вершину.

Учился мой друг прекрасно, его намеревались взять в аспирантуру.

(Тот факт ставит его на порядки выше автора этих строк, бывшего « целевым » аспирантом от Башгосуниверситета.

И выше « лауреатов », познавших интегралы на горшке.)

Итог учебы говорит, что он – человек, изначально нацеленный на высокую науку, способный достичь высот без посторонней помощи.

То есть один из тех, на ком держится наука как таковая.

Но в аспирантуру Яша не пошел.

По причинам личного характера отказался от предложения в самый последний момент.

И, разумеется, « загремел » в армию.

(В тот момент СССР – еще не поименованный империей зла – в очередной раз покрыл свой флаг позором.

В 1979 году была развязана афганская кампания (из-за которой цивилизованные страны бойкотировали ярмарочную « Олимпиаду-80 », последний всплеск советской мегамании).

Офицеров не хватало, все достойные ребята нашего выпуска 1981-го были призваны « двухгодичниками ». )

Образцовый солдат Логвинович стал столь же образцовым лейтенантом ВВС.

Служил в деревне Яковлевка, которая на рамке фото обозначена символом: уссурийский тигр напрыгивает из-за двух сопок.

(Сейчас, при свободе Яндекс-карт, я за 5 секунд нашел Яшину Яковлевку Яковлевского района.

Равноудаленная на 300 км от китайской границы и от побережья Японского моря, она лежит среди зеленых возвышенностей и тигры там наверняка прыгают.)

Часть относилась в ГРУ ГШ.

Яков Яковлевич попал в военную разведку.

Офицеры отдела, где он служил, рассчитывали, когда в зону видимости попадут иностранные спутники, и снимали с них информацию. Наблюдения за 7 полётами (начиная со 2-го!) американских « шаттлов » были проведены при непосредственном участии лейтенанта Логвиновича.

Американцы, при всей карикатурности их облика в советской прессе, дураками никогда не были. Спутники, важнейшие для нашей разведки, много времени бывали видимы, но постоянно меняли коды. В 1982 году, используя принципы сверточного кодирования, Яша написал программу, которая путем решения линейных систем подбирала их варианты. Кроме того, не будучи « электронщиком », лейтенант Логвинович в 1983 году – за 3 месяца до своего увольнения – обнаружил ошибку подключения декодирующей аппаратуры, после чего она стала функционировать.