Света Великанова - Сказки для взрослых

Ты исчез, не попрощавшись, все оставив мне. В тот вечер неожиданно пришла моя близкая подруга Наташа. Она была бледной и заметно нервничала. Я даже подумала, что в ее положении нельзя так волноваться. Наташа шесть месяцев как беременна и никому не говорила, кто отец ее ребенка. А мне вдруг решила сказать, что у моего мужа скоро родится сын. После ухода Наташи я ждала тебя, сидя под дверью, чтобы не пропустить поворота ключа. Не берусь сказать, как долго я сидела. Наверное, пока не узнала, что роды прошли благополучно.

Мы с тобой развелись, не встречаясь, из-за неразрешимых противоречий. Противоречием была не Наташа – синий чемодан, купленный нами для поездки в отпуск. В первый год нашего знакомства мы дарили друг другу смешные подарки каждый месяц, потом уже реже, и подарки стали совсем другими, но и их я положила в синий чемодан. Тяжелыми были не подарки, а память, которая ложилась на дно с каждым из них. Я не сумасшедшая. Я понимала, что таскать такую ношу с собой все время мне не под силу. Особенно в первые месяцы после твоего ухода. Устав от переполняющих меня чувств, я пробовала пристроить чемодан хотя бы на пару часов своим подругам. Они слушали с сочувствием, открывали чемодан, робко заглядывали внутрь. И потом быстро, уже не обращая никакого внимания на меня, с интересом перебирали содержимое. А Олеся даже пыталась натянуть на себя мое летнее платье, в котором мы встретились. Катюша хотела выбросить все в мусоропровод, требуя моего немедленного отрезвления. Лида, закрыв чемодан в своей спальне, неутомимо знакомила меня с неожиданно возникающими из ниоткуда неотразимыми мужчинами. Надя превзошла всех остальных. После бокала шампанского и тортика по случаю моего рождения в ее дом влетели два голых стриптизера и закружили нас в танце. Сколько было выпито в тот вечер, я не помню. Девчонки поначалу жалели меня и относились с сочувствием к своей сестре по разуму и типичному недоразумению. Смеялись со мной, плакали, уставали, теряли терпение, негодовали и даже завидовали, но чемодан неизменно возвращался ко мне. Порой я его даже не узнавала после краткого присутствия рядом с ним других людей. То потрепанный и явно обесцененный, то в неожиданном сиянии от чужой зависти. Я наводила в нем порядок и тащила снова. Рядом тащилась моя жизнь, махнувшая на меня рукой. По ночам я видела дождь. Он обрушивался на высохшие дороги и увлекал меня за собой.

Я сижу одна за столиком кафе в вечернем Сан Диего. Я говорю с собой.

– Я тащу чемодан. У меня во рту гвозди. Мне так удобнее. Я забиваю окно, чтобы не смотреть в него все время. Жду тебя. Крашу стену. Раньше она была голубой, теперь будет черной, чтобы стала на ней незаметной даже твоя тень. У меня в кармане билет без даты. В Рим. Именно туда я рано или поздно полечу с тяжеленным чемоданом. Я вложила в него свою память о тебе. Наконец-то и я поняла, что эта память лишь моя. Первые цветы, чайная чашка, французские чулки в сеточку, первые неуклюжие признания. Если бы на этом все и закончилось. Тебе неинтересно, почему именно в Рим я все отвезу? Рим – это вечный город, и я хочу отдать вечности то, что по праву ей уже принадлежит. Ни мне и не тебе. Когда я приеду в Рим, я сразу пойму, что тяжелый чемодан мне совсем ни к чему. Чемодан с щедрыми чаевыми я оставлю носильщику и пойду стаптывать башмаки в компании мадонн, святых и кровавых завоевателей. Смертельно устав, я вернусь в пустой номер отеля. В двух шагах от меня будет стоять телевизор. Диван. И там опять будешь сидеть ты. Я позвоню тебе из Рима. Ты не удивишься. Хотя будет глубокая ночь, а у тебя маленький сын. Спросишь, когда меня встречать. И мы поговорим наконец-то о тысяче мелочей и не вспомним главного. Как когда-то нам хватало одной книги, одного мороженого и одеяла. Мы сворачивались под ним двумя изогнутыми тонкими линиями одного направления в узкой панцирной кровати, немедленнно прижимаясь к полу. У меня нет сил прилететь в Рим.

Официант принес еду и перебил мои мысли. В обычно шумном и многолюдном кафе было всего два посетителя, и одним из них была я. Это еще не все. В семь часов вечера в Сан-Диего за окном стало черным-черно. Вернее, цвет неба за окном был не черным, а иссиня-черным. Грозовым. На улице не было ни души. Я посмотрела на второго посетителя. Он выглядел обычной офисной крысой, как и я. На нем была белая рубашка и черный пиджак. Единственное между нами различие – он не носил юбок и каблуков, но еда в его тарелке не отличалась от моей. Мы рассматривали друг друга одновременно. У меня было чувство, что я смотрюсь в зеркало, и оттуда на меня смотрят с пониманием мои глаза. Мне стало очень спокойно. Забытое чувство покоя, понимания, времени.