Света Великанова - Сказки для взрослых

За тридевять земель, за тридевять морей в тридесятое царство в тридевятое государство Она уехала, как только суженый женился на другой. За кусок хлеба и кров работала в чужеземном королевстве, глаз не поднимая, рук не покладая, приумножая чужие богатства. До блеска натирала полы, зеркала и кастрюли в старинных замках. Работая нянькой у Чудищ различных направлений, стараясь воспитать маленьких уродцев чуткими, красивыми людьми, прививала им доброту и любовь к людям и культуре. Овладела секретами ухода за красотой бесчисленных Василис, Аленушек и Настенек. Легко меняла накрахмаленные до хруста простынки для принцесс, веками терпеливо ждущих своих спасителей в заколдованном спящем состоянии. Умело смягчала кожу и характер Царевны-лягушки, развившей соколиную дальнозоркость, высматривая стрелу, но из-за несовершенства лягушачьих конечностей так и не сумевшей захватить себе мужа. Перепекла тонны пирожков для Красной Шапочки, пока не вывела ее на правильную дорогу, научив девочку мужественно бороться с желанием непременно попробовать каждый пирожок, приготовленный для любимой бабушки.

Незамеченной Ее красота, доброта и трудолюбие не остались. Прекрасный принц, победитель мыслимой и немыслимой нечисти, принес на кухню ведро яиц с Кощеевой смертью, чтобы приготовить себе скромный завтрак. Наевшись, он наконец-то заметил прелестную девушку, которая отделяла чечевицу от бобов. Принц задал Ей пару вопросов и убедился, что грустные глаза у девушки вовсе не от вполне понятного желания стать королевой, а исключительно из-за хронического недосыпа по причине наличия горошины под матрасом, которую каждый вечер ей подкладывают всевозможные королевские семейные пары, сгорая от желания обзавестись внуками. Счастливый принц, не на шутку обрадовавшись бескорыстию и наивности девушки, решил не тратить времени даром и натянул Ей на ножку хрустальную туфельку, деликатно не заметив отсутствие подобающего случаю педикюра.

Сыграв веселую свадьбу, они превратили маленькое королевство в остров красоты, счастья и демократии. Слухи о необыкновенном государстве легко долетали во все уголки земли. Каждый корабль под алыми парусами привозил очарованных странников. Воочию полюбовавшись поющими белками и царевнами в виде лебедей, они дружно просили вид на постоянное жительство. И никому отказано не было, и все больше становилось счастливых людей на Земле, которые рождали в любви детей и растили их добрыми и умными. И жить бы да радоваться в отдельно взятом королевстве, воплотившем все мечты и чаяния человечества… Да однажды утром услышала она в телефонной трубке голос со знакомой хрипотцой:

– Ну, надо же такое придумать? Сбежать от меня на другой конец света.

Легко касаясь босыми ногами облаков, она пролетела обратный путь за одно мгновение.

Сегодня на океане нас было двое. Я и эта птица. Птица была неказистая и невзрачная. На нее было жалко смотреть. Она стояла на одной ноге, крепко прижав другую к пустому животу, чтобы хоть как-то согреться. Я подошла к ней, нагнулась низко-низко, чтобы рассмотреть ее поближе, и спросила, как ее зовут.

– Ласточка.

Я прыснула от неожиданности:

– Знаешь, всему есть пределы.

– Ты тоже не Шарлиз Тэрон.

– Сварливая базарная баба! – кинула я ей, резко развернулась и зашагала прочь.

– Давай, давай… – сказала птица, хитро улыбнувшись.

От наглости этого заморыша я задохнулась. Что она о себе думает? Может, ей третью ногу приделать, а то стоит на одной, другую поджала и неизвестно что себе позволяет по отношению к тем, кто явно более красив и мобилен, чем она. Что правда – то правда: двигаться мне нужно было очень быстро, чтобы не погибнуть от холода. К тому же, в густом молоке тумана меня найдут не сразу, а только когда мое прекрасное тело приобретет густой синий цвет, чем резко выделится на фоне белого песка. Зная тебя, искренне оплакивать тело такого несексуального цвета ты не будешь. Тогда зачем же мне погибать так рано? Денек задался, ничего не скажешь. Из дома вылетела в кипятке, и можно сказать, в чем мать родила. Если это бы случилось вчера, то не было бы особых проблем. Вчера лето захватило Калифорнию и и запеленало в жару. А сегодня было на удивление холодно. Утром я напялила на себя что-то маленькое, короткое и яркое – легкомысленное до бессмыслицы. Губы не мазала: ты этого не любишь. Но ресницы прокрасила тщательно, с профессиональными подробностями, стараясь приковать твое внимание к моим синим глазам небесной красоты. Прохожие особи мужского пола отдыхали взглядом исключительно на моих открытых коленках, чем сводили на нет мои художественные достижения в макияже. Я думала, что либо нет в мире совершенства, либо им лень поднять глаза повыше: основное в наличии, на подробности, видимо, сил и времени не оставалось. Окрыленная ненужным мне успехом, я примчалась к тебе, чтобы насладиться заслуженной наградой. Честно говоря, я заметила уже несколько дней назад, что твое раздражение растет, словно снежный ком, но предположить, что взрыв наступит сегодня утром, я не могла. За коротким взрывом сокрушительной силы последовал наш разрыв. Тем лучше для меня. Больше не будет твоего подчеркнутого внимания к кому угодно, кроме моей скромной персоны. Я не увижу отсутствующего взгляда, встречающего мою улыбку. Я не услышу в ответ на мои прорвавшиеся признания в ненужной тебе любви вечно рассеянное: «Извини, что ты сказала?». Или еще более обидное «Ага…» с непрерывным и долгим взглядом в монитор компьютера. Все к лучшему.