Андрей Гайдаматченко - День после второго

Но думать об этом было бы, в частности, глупо, потому что именно за этим – чтоб как раз таки и не думать – она прибыла сюда.

Не найдя подходящую скамейку, она отправилась далее по аллее и уж совсем скрылась за деревьями. Так что шум города и машин она почти уже и не замечала.

«Вот она» – подумала она про себя.

– Вот она! – воскликнула.

Тишина! Улыбка на ее лице приобрела сияющий вид, само лицо приобрело более розоватый оттенок. Ее глаза останавливались на разных предметах, окружающих парк: будь то нелепый крокодил из камня или железные лебеди, которые уже давно потеряли свой былой вид.

Именно эта парковая зона на удивление более четырех лет не реставрировалась, людей здесь было не очень много, так как большая часть уезжает на море, где все выглядит по-другому, в более презентабельном и современном стиле. В результате и сам парк был полузаброшен и напоминал собою старое кладбище, именно такое, как она и привыкла видеть в России. Не то чтобы сам парк был настолько серым и мрачным, скорее всего, много деревьев и старые железные фигуры животных напоминали издалека могилки. Так как из-за отсутствия людей не было надобности все реставрировать.

В некоторых местах было еще мокро, и на сырой земле можно было заметить блики воды; где-то были большие лужи, мимо такой лужи как раз таки она и проходила и остановилась…

Вода была очень мутная, поэтому свое отражение она не могла разглядеть. Когда она нагнулась поближе, чтобы всмотреться, то, едва увидав свое лицо, она нахмурила брови, и лицо немного изменилось и даже приобрело некий злобный вид. Она начала долго разглядывать свой образ и даже специально улыбаться, а потом долго рассматривать свои глаза через мутную воду, волнующуюся от дуновения ветра, пока не испугалась лягушки, которая почему-то сидела там и замаскировалась под небольшой камень, сначала не шевелясь, а потом внезапно решила прыгнуть, чтобы напугать девушку. Сердце ее заколотилось, и что-то ударило в голову, и опять же, как и в случае с крысой, лягушку она не заметила, но сам факт неожиданности вывел ее из состояния задумчивости и размышлений. Волны по воде раскатились, и все покрылось илом и грязью. Она топнула ногой в воде, чтобы уж совсем отражение воды и содержание внутри лужи моментально замаскировалось под густые туманы песка, который восходил к поверхности. Дабы все, что она замечала и заметила в этот момент в самой воде, решительно исчезло. Впрочем, песок справился с этой задачей, и вода стала настолько мутной, что больше не отражала в себе изображений. Пройдя еще немного, она нашла подходящею лавочку, немного осмотревшись по сторонам и убедившись, что за ней никто не наблюдает: «а впрочем, даже по близости никто не сидит на таких же скамейках», – она решила расположиться поудобней и расстегнула куртку. Где-то с минуту она сидела и ничем не была увлечена, но почему-то постоянно трогала свой рюкзак, расстегнув зачем-то и его, сунув в него руку и потом застегнув обратно, она положила его как подушку и подперла им голову снизу. Спустя некоторое мгновение она не заметила, как сон жестоко одолел ее.

Сон же ее состоял из нескольких отрывков: лица людей, горящие башни и много рыжих деревьев. Но внезапно все переменилось, наступил необычайный холод. Деревья, уже другие, которые казались густыми, зелеными – словно башни, пропали в тумане. Девушка оказалась почти раздетая на дороге, среди множества переулков и маленьких неприметных домиков, вокруг никого не было, но не потому, что Катя не могла никого увидеть, и вовсе не из-за тумана, а такое ощущение посетило ее. Она шла вперед и, уходя вдаль босиком по холодному снегу, иногда останавливаясь и долго всматриваясь в свои же следы, размышляла о чем-то ином. Мысли ее были сбивчивы, ощущение жажды поглотило ее, словно засыпанный в горло песок, сходивший с высоких барханов в далекой пустыне, нагретый, который с каждым усилением ветра, как рой пчел, залетал во все щели путникам, мечтавшим, как и она, о глотке свежести.

– Пить!.. Пить хочу! – произнесла она в изнеможении и тут же добавила: – Хоть чертов снег ешь!

Она даже нагнулась, чтоб исполнить задуманное, но резко поняла для себя, что внутри нее словно горит огонь, а все вокруг оставалось ледяным и неизменно мрачным. Затем она решительно отвлеклась от посторонних мыслей и отрезала себе в некотором значении, подумав о страшном испытании, которое таится в гуще мрачного тумана; Катя тут же вскрикнула:

– Ну, где же! Где же найти воды!