Дима Литвиненко - Вечность придумали осенью

Вскоре шаткий баланс был достигнут. Уровень оживлённости проспекта в это время дня стремился к образцовому. Количество людей, попадавшихся навстречу, а также обгонявших меня, позволяло ощутить себя одному в этом спонтанном путешествии. В то же время оно было достаточным, чтобы не показаться себе единственным человеком, который идёт туда, где уже давно никто ничего не ловит.

Солнце лениво и безучастно освещало дорогу мне и всем, кто по стечению обстоятельств брёл куда-то рядом по этому притихшему в преддверии холодов городу. Как будто если он, город, притворится мёртвым, зима пройдёт мимо, подумав, что здесь ей всё равно нечем будет заняться. Но я, конечно, преувеличиваю – город совершенно не выглядел мёртвым. Ни сейчас, ни раньше. Возможно, поэтому зима никогда не оставляла его без своего внимания.

Чтобы удержать сознание в равновесии, его должны были покинуть мысли, отправившись неторопливо кто куда. Но для этого их необходимо было додумать. Встречающиеся на моём пути к нежеланной цели существа уже не казались двумерными моделями без характеров и судеб, созданными, только чтобы я не считал себя последним жителем планеты. Мало-помалу модели становились трёхмерными, каждая со своей историей и, быть может, свободой воли. Достаточно сложно вообразить, но, похоже, у каждой была своя собственная жизнь. Вероятно, наполненная ежедневной радостью и понимаем сути, но не исключены неурядицы, головная боль и депрессии. Вероятно, далеко не все знали, куда именно они плетутся сейчас практически на ощупь в под всё ещё согревающими лучами. Но обязательно был тот, кто не сомневался в конечной точке своего трипа. Хотя видел лишь мираж в пустынном городе, забитом двумерными фигурками, у которых, в отличие от него, нет ни истории, ни цели, ни смысла. Впрочем, кто знает, может этот мираж, никогда не существовавшее нечто, превратится в саму реальность, стоит лишь дотянуться и ухватить рукой то, что ещё секунду назад было воздухом.

А какие, если задуматься, у них могут быть цели, у живых манекенов, что встретились мне на пути? Надо полагать, не глобально-долгосрочные и скорее всего несбыточные, а больше сиюминутные. Хотя в таком случае это и не цели вовсе, а просто дела. Вернее всего будет связать их с так называемой работой. Всякая область, где у нас что-либо не вышло, несостоятельность в чём-то (осознанная или, скорее всего, нет), забытые детские мечты, люди, которые исчезли из нашей жизни вопреки нашей воле или, что хуже, вопреки нашей воле так в ней и не появились… Всё это и отсутствие многого другого с большим или меньшим успехом заполняется и компенсируется жертвой, которую мы с готовностью несём на алтарь всеобщего времени. Жертвой при этом тоже выступает время – только уже личное. Собственное. Именно его и отдают без оглядки на растерзание работе. Кому-то желанной, а для кого-то и ненавистной.

Человек всегда приносил жертвы явлениям, сущности которых не понимал. С работой всё так же – мне кажется, в первую очередь она нужна людям, которые не умеют справляться со своим временем.

Я собирался было подумать о том, что здесь есть и другие аспекты. Более явные и реальные стороны этого многоугольника. Такие как вынужденное обеспечение своего существования, например. Или пристрастие к различным благам материально-физического, а если повезёт, то и духовного, свойства. Или же то, что часто скрывается за предыдущим пунктом – ничем не разбавленная и не омрачённая любовь к деньгам. Кроме того, при соблюдении никому не известных начальных условий спонтанно может проявиться совершенно иной вид любви, редкий и малодоступный – к собственно приносящей доход деятельности.Но легче встретить суррогат подобного чувства: он всего-навсего маскирует что-либо перечисленное и неперечисленное выше.

В итоге, ничего из этого так и не успело оформиться в мысль, зависнув где-то над головой облаком неясных ощущений. Из кармана джинсов доносились звуки композиции “Life in Technicolor” – звонил мой телефон. Когда я это заметил, Крис Мартин вальяжно допевал первый куплет – видимо, телефон звонил уже какое-то время. На дисплее незнакомый номер, таксист, надо думать. Таксисты они такие, всегда звонят с незнакомых номеров. Я неохотно вернулся в реальность:

– Слушаю.

– Это я слушаю! – раздался матёрый бас. – Уже минуту гудки слушаю. Дружок, ты бы мелодию какую поставил что ли, раз трубку не берёшь! Мне бы ждать веселей было.

Определённо, это был таксист.