Дима Литвиненко - Вечность придумали осенью

Пронаблюдав нелепую цепочку событий, Даша протянула руку к злосчастной салфетнице и легко справилась с тем, что мне оказалось не под силу. Вытерла извлечённым трофеем разлитый виски, расставила предметы на столе по штатным местам и выпрямилась. Скорее всего, после этого она посмотрела на меня полным торжества и презрения взглядом. Определить было сложно – я даже не пытался поднять глаза выше чудом уцелевшего стакана и только ждал, когда она уйдёт. Или, что ещё лучше, когда велюровая обивка дивана подо мной треснет, разверзнется – и я провалюсь прямиком в подвал. Даже не смотря на то, что недолюбливаю подобные помещения.

Но вместо звука шагов, я услышал её голос, сдобренный, хоть и не так сильно, как я ожидал, надменностью и безмятежной констатацией своего превосходства:

– Приятного отдыха. Да, вот ещё. Судя по заказу, вы любите купажированный виски самого нижнего ценового диапазона, который тем не менее, обладает приятным мягким вкусом, не свойственным дешёвым сортам. Я могла бы посоветовать вам обратить внимание на шотландскую марку *****.

Из-за параллельного осмысления её очередного шага по занижению моей самооценки, название я пропустил мимо ушей. Наконец подняв глаза, увидел, что она выжидающе на меня смотрит. Очевидно, чтобы она ушла, нужно было что-то ответить.

– Окей, – сказал я.

Официантка Даша понимающе улыбнулась и продолжила более добродушно:

– Думаю, вы о таком не слышали. Действительно, бренд в городе мало представлен, – девушка прищёлкнула языком, набирая порцию воздуха для дальнейшего разъяснения. Так обычно делает человек, достаточно увлечённый собственным рассказом, чтобы не интересоваться, увлечён ли его собеседник рассказом в той же степени. По неизвестной мне причине этот звук, с последующим глубоким вдохом и монотонно-воодушевлённой речью, всегда вводит меня в состояние сродни транса. В голове при этом включается небольшой распылитель розового тумана. – Я, например, – продолжала Даша, – знаю только одно место, где он бывает. В районе бывшей табачной фабрики есть нечто вроде гостиницы. Старое здание, может быть, это совсем и не гостиница… По крайней мере, она никак не называется. Но на последнем этаже есть бар, я там некоторое время работала официанткой. В меню там вообще нет виски. Но если вежливо попросить скотч, то принесут именно эту марку.

Она замолчала и снова пытливо на меня посмотрела. Я не вполне понимал, как оценивать вышеозначенную информацию и, в частности, цель её озвучивания. Промелькнуло предположение о работе менеджером по продажам или торговым представителем. Мысль столь же несуразная, как и сама ситуация. Даша продолжала смотреть сверху вниз, ожидая моего хода. Я прочистил горло и спросил как можно более непринуждённо:

– А как называется бар?

– «Семь».

Она ответила моментально, словно ждала именно этого вопроса. Так словно ждала его всю жизнь. Ощущение нереальности происходящего достигло пика. Не удержавшись, я схватил стакан с купажированным виски самого нижнего ценового диапазона. Сделал хороший глоток, несвойственный для потребления даже дешёвых сортов этого напитка, и чуть поморщился. Хорошо хоть, не смотря ни на что, он обладал приятным мягким вкусом.

Невозмутимо проследив за моими действиями, официантка Даша с исключительной доброжелательностью поинтересовалась:

– Что-нибудь ещё?

Пригубив немного колы, я скептически посмотрел в окно слева от меня. Солнце не доползло ещё даже до зенита.

– Счёт, пожалуйста.

На ожидаемо последовавшие звонки, Саша, моя, по ещё неподтверждённым данным, бывшая девушка, не отвечала. Тревожить по телефону её родителей, к которым она, скорее всего, и отправилась, а тем более самому являться к ним я в тот вечер не решился. Всё же для меня слишком буквальный смысл имеет выражение «личная жизнь» – я плохо переношу, когда этой жизни хоть как-нибудь касается кто-то, напрямую в ней не состоящий. Родители любой из сторон в ней не состояли, но при этом были лицами максимально заинтересованными. Их касаний я старался избегать в первую очередь. Как правило, они не только желали, но и, к сожалению, могли на эту жизнь определённым образом влиять. И далеко не всегда предугадываемым.

На следующий день я снова позвонил, в этот раз воспользовавшись телефоном, номер которого был ей неизвестен. В ответ на мою надежду услышать хоть какие-то объяснения неприятный женский голос сообщил, что мой любимый абонент сейчас совершенно мне недоступен. Причём явно намекая, что доступен он не будет уже никогда.