Дима Литвиненко - Вечность придумали осенью

– А я поставил, – уныло сказал я. – Слушал вот.

Мой собеседник такому ответу обрадовался.

– Слушать на концерте будешь, тогда телефон можешь вообще выбросить! – ещё более матёро ответил он и рассмеялся. Задорным смехом человека, кругозор которого не слишком широк, но он досконально изучил всё, что в него в своё время попало, и превосходно в этом разбирается. – Ну так как, вызывали такси или что? Или мне заводиться и уезжать?

Профессиональные навыки обязали его рефлекторно перейти на “вы”.

– Если вы подъехали к “Лаймстоун”, то уезжайте. Несколько кварталов в сторону центра. А дальше вместе поедем.

– Несколько это сколько? – деловито уточнил он, ничуть не удивившись корректировке маршрута.

Я огляделся по сторонам. Похоже, размышляя об относительном и абсолютном отсутствии смысла в жизненной дороге моих случайных спутников, я не заметил, как сам зашёл по этой дороге неоправданно далеко.

– Знаете, где кинотеатр «Гараж»? Жду вас напротив.

– Ждёшь прямо у «Гаража», раз такое дело, – профессиональные рефлексы долго не продержались, – нам же в другую сторону. Я на светофоре развернусь.

– Да как угодно.

– Три минуты! – соврал он, зачем-то снова задорно рассмеялся и повесил трубку. Условно повесил, разумеется.

Возможно, он обрадовался перспективе надбавки к объявленному тарифу, а может – просто был позитивным, добрым человеком. В любом случае, я догадался, что добраться до конечной точки своего унылого квеста, наблюдая в уютной тишине за проносящимся снаружи осенним городом, мне не грозит.

Через пять минут сверкающая тщательно отполированными округлостями и ничем более не примечательная «Skoda Fabia» остановилась на перекрёстке в левом ряду – горел красный свет. Невидимая рука включила указатели поворота. Светофор подмигнул в ответ и сменил красный гнев на зелёную милость (фаза жёлтой неопределённости была привычно быстрой и прошла мимо внимания). Не давая опомниться водителям на противоположной стартовой линии, моё, судя по номерам, такси ловко выполнило рискованный разворот. Из-под капотов, уцелевших лишь благодаря чуду и точному расчёту, мгновенно раздался шквал высокочастотного негодования. «Skoda» просигналила что-то неразборчивое в ответ и притормозила у тротуара в полуметре от меня.

Не мешкая, я открыл пассажирскую дверь и увидел моего ещё недавно виртуального собеседника прижимающим мобильный телефон плечом к уху. В это же время в моём кармане уже готовился снова запеть Крис Мартин. Мы с таксистом без труда сопоставили оба факта: первый телефон тут же переместился в руку, второй перестал воспроизводить музыку. Я понял, что моему личному, хоть и временно, водителю кое-что известно о ценности секунд. Вряд ли у него есть нужда что-то подкладывать на вышеупомянутый алтарь. А даже если бы такая нужда и существовала, вряд ли он часто располагает необходимым для обряда ресурсом. Его часы явно шли быстрее моих.

– На Елисеевскую? – спросил я на всякий случай.

– Давай садись! – добродушно не ответил он на мой вопрос.

Вообще-то я не люблю подобной ничем не обоснованной фамильярности. Но у меня редко получается дать это понять её источнику. Особенно если фамильярность эта не агрессивна, а, напротив, как сейчас, приветлива. Кажется, будто человек льнёт к тебе со всей распахнутой, пусть непрошено, душой, а ты берёшь эту его душу за краешек и с размаху захлопываешь обратно, так что с потолка штукатурка обсыпается. Ещё и ищешь глазами щеколду, чтобы предотвратить возможный рецидив (некоторые и впрямь умудряются её иметь). По моему мнению, так поступать с душами негуманно, а сделать это тихо и деликатно пока что не представилось возможным. Мне, по крайней мере.

– Что, в кино потянуло? – начал он разговор, когда я захлопнул дверь «Шкоды». – Могу понять. Со мной похожая история была недавно. Собрался я тоже на дачу поехать, ну там лопатой помахать да и вообще – воздух свежий, лес, всё такое. Подоздоровиться, значит. Взял всё, что надо, с запасом, чтобы потом в магазин пьяным не ездить. Потому что не люблю я пьяным за руль садиться. Неправильно это. Потом виноватым себя чувствую. На следующий день. В общем, я о чём – выезжал вроде на дачу. Смотрю, а я уже к гаражу подкатываю. Своему гаражу, то бишь. Не к этому.

Он ткнул в удаляющееся за спиной пространство зажатой в кулак рукой с вытянутым большим пальцем. Словно показывал кому-то, находящемуся на отполированной крыше его «Шкоды» и умеющему видеть сквозь тонкий металл и велюровую обивку, что всё в порядке. Или показывал то же самое кому-то повыше.