Эмануил Бланк - Сочинения. Том 10. Антидепрессант

В отличие от раскаленно-душного Израильского Реховота, в Нетивоте было чем подышать даже в августе. Темными вечерами, на листьях, весело шуршавших в кронах экзотических деревьев, и на многочисленных кустарниках выпадали обильные росы.

Сказывалась близость Негева – обширной израильской пустыни. Своей местечковостью и уютом небольшой городок очень напоминал родные Сокиряны, где мимолетной улыбкой промелькнуло мое счастливое детство.

Лучшего места для семьи, включая маленького Полика, которому, вскорости исполнилось четыре года, придумать было трудно.

По сравнению с мегаполисами, здесь, как ни странно, складывалось гораздо большее пространство, пригодное для игр, прогулок и прочих ребяческих задумок.

Оглашая окрестности воинственными криками, пацаны в Нетивоте бесшабашно носились гурьбой, гонялись на великах, устраивали бесчисленные набеги на близлежащие холмы и редкие прелески.

Окружающая среда была гораздо безопаснее и здоровее, чем, например, в Тель-Авиве, Нью-Йорке или Москве – городах, разделённых маленькими клетками дворов. Жизнь в гигантских людских человейниках – концентаторах, омываемых десятками тысяч чадящих автомобилей, трудно назвать комфортной.

От самого центрального въезда Нетивот формировала главная улица Иерушалаим – Иерусалимская, напоминавшая Сокирянскую улицу Ленина.

Вокруг небольшой площади с фонтаном столпились несколько банков, кафешек и мелких магазинчиков. Далее, по направлению к мерказу (центру, иврит), располагались поликлиника Маккаби и небольшая аптека.

На противоположной стороне улицы можно было запросто угодить под широкую улыбку пожилого седовласого киоскёра Моше, заставлявшую остановиться даже самого спешившего пешехода.

Там, в тени раскидистого дерева я любил перевести дух и охладиться холодной минеральной водой. По четвергам, можно было обсудить последние нетивотские новости и заодно прикупить очередную газету «Вести» с толстенной пачкой приложений на русском языке. Таким образом, запас чтива на выходные дни был гарантирован.

Моше привечал очень тепло и всегда старался угодить, вставляя в предложения пару расхожих словечек на русском

– Привет! Как дела?, – Не успев выслушать ответ, он уже щедро улыбался очередному посетителю, которому так же неотложно требовалось особое сердечное отношение

Ходить в Кишинёвский детсад Полика было не заставить. А в Нетивоте – все наоборот! С маленьким рюкзачком за спиной и радостным воодушевлением, он ловко влезал в урчащее авто, заполненное такими же четырехлетками. Любовь к автомобилям сызмальства владела его восторженными мечтами.

Садик оказался датишным – для верующих. Мальчики ходили в кипах – специальных шапочках, показывавших, что их носитель пытается соблюдать заповеди. Каждое лето, в Сокирянах я также носил нечто подобное, ни сном ни духом не догадываясь, что, и кипа, и шапочка кардинала, и тюбетейка не только выглядят похоже, но имеют те же общие корни.

Вернувшись из детсада после первого дня, Полик неожиданно произнёс молитву на иврите, которого мы, взрослые, ещё не знали. Нас это очень растрогало.

– Интересно, на каком языке поют эту прекрасную песню?, – спрашивал я удивленного соседа, приехавшего в Израиль из Беларуссии за пару лет до нас

– Ничего, – успокоил он, – иврит не такой уж тяжелый язык, – не пройдёт и года, как Вы будете не только различать его по радио, но и вполне сносно разговаривать

– Привет! Привет!, – бодро поздоровалась Жанна, старшая дочка моей тётушки Цили

– Вот! Пока у Вас нет холодильника, возьмите замороженную водичку. Она протянула пару пластмассовых двухлитровых канистр, очень выручавших все первое время, пока мы, приехавшие в Израиль спонтанно, оформляли гражданство и прочие формальности, не имея ни холодильника ни кондиционера