Тит Корнелий Плавт - Царство человека

И даже тот же Посейдон в древнегреческой мифологии схож с такими богами у викингов, как Эгир и Ран. Они все являются богами моря. Разница между ними лишь в том, что Посейдон отвечал за всё один, а у викингов сразу оба. Эгир – морской великан спокойного моря, а Ран, его жена, великанша штормового моря… Одного зовут Посейдон, а других зовут Эгир и Ран, и у викингов они уже супруги. Далее же каждый имеет своё собственное географическое происхождение, родство, детей и дату рождения. Но разница, как вы видите, в общем, небольшая. Это говорит нам опять-таки о том, что их мысли и идеи постоянно соприкасались друг с другом.

А самое интересное состоит именно в том, что древнегреческая мифология существовала задолго до происхождения викингов, и каким бы путём викинги ни выдумывали бы своих богов, это доказывает: древнегреческая мифология уже давным-давно повлияла на их нравы и убеждения. Идея могла сама прийти к викингам, но идея образуется за счёт прошлого и наложения её на настоящее. То есть в нашем огромном мире, заметьте, Пётр Петрович… никто и ничего… сам не придумал. Слухи полонят мир. Эгир и Ран просто заменили собою Посейдона.

Это говорит нам, Пётр Петрович, о том, что даже и в вашем боге христианства есть и что-то от античных богов. В Библии имеются сюжет, родство, имена, но бог там уже единый. Отвечает он уже за всё и сразу. И, конечно же, стиль и техника славословия в Библии намного превосходят античных авторов. А музыка? Музыка Древней Греции влияла на людей своим особенным характером, отсюда же, в свою очередь, можно проследовать в область христианской церкви, где детский хор превосходит уже саму Библию и бога, а чтение заставляет человека верить в чудо. Но, как говорится, Пётр Петрович, копать можно очень глубоко.

– И нужно оставить немного другим. Знаю, Аркадий Павлович… знаю. Давно уж мы так не говорили.

Я посмотрел на дерево. Птица сидела на ветке.

– Хочу поведать вам, Аркадий Павлович, об одной исповедовавшейся у меня женщине. Этот случай имеет весьма массовый характер, и, пожалуйста, я хочу, чтобы вы меня слушали очень внимательно. Это случилось недели две назад. Ко мне пришла женщина на исповедь. На вид ей лет сорок – сорок пять. Сказала, что работает в детском садике воспитателем. Каялась в том, что у неё отвращение к некрасивым и толстым детям. Сказала, что любит детей всем сердцем и работает воспитателем уже как двадцать пять лет. Она утверждала, что своё отвращение всегда скрывала внутри себя. Говорила, что улыбается, а внутри испытывает отвращение к некрасивому ребёнку. «Каюсь, – говорит со слезами на глазах, – но с собой ничего не могу поделать». Эти её подлинные слова я запомнил в точности.

На её вопрос «что делать?» я сказал: молиться Богу и бороться со своим бесом. Знаете, таких людей я больше всего боюсь. Это есть люди, рождённые с бесом. Они как близнецы. Неразлучны и всегда вместе. Эта бесовщина ещё началась, как только на нашей земле появился человек. Есть такие люди. И они не то чтобы плохие… а просто они такие, какие есть. И дело даже не в наследственности, они просто рождаются, и всё тут. Точка. Как священнику, мне всегда приходится в таких случаях ссылаться на молитву и Бога. Если же она обратилась бы к психиатру, то он объяснил бы ей это с научной точки зрения, но это ещё не значит, что от этого ей стало бы лучше, поверьте мне. В церкви перед Богом она хоть могла поплакать, и не теми слезами, какие были бы в кабинете у психиатра, а верующими… Слёзы очищения в таких людях порой оглушают их беса. Их врождённый близнец перестаёт мыслить, а они же начинают видеть мир совершенно по-другому. Но откуда поистине взялся этот врождённый бес и как с ним покончить раз и навсегда, вам в целом мире никто не ответит. Никто не знает, откуда он. Он просто есть, и всё тут. Это наши инстинкты, скажут вам учёные. Но будет ли вам от этого легче? Едва ли, Аркадий Павлович… едва ли, поверьте мне.

Он опустил голову.

Я понял, что в его мыслях шла огромная битва.

– А знаете ли вы, Аркадий Павлович, что Иисус запретил молиться в храмах? Он пришёл, чтобы разрушить их. Молиться надо в духе и истине. Он велел молиться каждому в уединении. И знаете что? Всё сходится. Огромный и невиданный нами ещё мир таится в уединении… в тишине… там, где только побываете вы и ваша собственная душа. Ведь целая наука нам говорит об этом. Сколько идей появилось у людей, которые побывали наедине с собой? Композиторы, художники, скульпторы, писатели, архитекторы, учёные – Боже, им нет числа. Сколько трудов можно написать об уединении вашей плоти и вашей души? Их соприкосновение не имеет границ. Вот о чём, в общем-то, и говорил Иисус. И, как бы его ни порицал целый мир, о его словах ещё будут помнить.