Андрей Гальцев - Рассказы

Наш мир подобен цельному организму, живому существу, который изнутри освещён светом сознания. И всех участников нашего мира, всех жильцов, этот свет объединяет. Но гордыня разбивает мировую цельность на хищные тёмные пузырьки, где каждый пузырёк озабочен самоутверждением за счёт ближних.

Отшельник поморщился: он сам понимал это глубоко и ясно, а вот слова ему не давались и затрудняли подход к пониманию.

Он вышел из хижины и столкнулся с водителем – тот укоризненно покачал головой, дескать опаздываем. В руке он держал костюм на плечиках – оболочку социального человека, покачал костюм, потом посмотрел на часы и решил, что переодеваться вовсе не нужно: так будет прикольно.

Они вместе уселись в машину. Водитель потянул носом, иронически хмыкнул и включил скорость. По дороге затейливый горожанин стал ради скуки кривляться.

– Я бы тоже всё бросил к чёртовой матери. Люблю природу, у меня ружьё, спиннинг… из-за детишек-спиногрызов сижу в городе.

Водитель глянул вбок, чтобы с лица пассажира снять пошлину беглого сочувствия, но тот остался непроницаем.

Ни в одном речевом пункте не понял отшельник водителя. Во-первых, отшельник ничего не «бросал», напротив, взял на себя нескончаемую работу. Во-вторых, как можно любить природу посредством ружья? В-третьих, причём здесь «чёртова матерь»? В-четвёртых, зачем создавать детей, если потом их не уважать? Может быть, водитель и его жена родили детей по глупости, но тогда отчего он рисуется, а не досадует на себя? В общем, отшельник ничего не понял, да и решил не понимать. И тут водитель произнёс человеческие слова, непричастные к его самодовольному лицу.

– Что будет после смерти? Вот о чём следует поразмыслить. Нам-то, мирским людям, некогда. Учёные тоже не разгадают, потому как они слишком доверяют своим приборам, но приборы туда не засунешь. Только у вашего брата, молитвенника, имеется шанс разгадать.

Водитель был пустым человеком. Над рулём у него тряслись иконки и брелки с голыми девушками. Когда его нога не давила на педаль, он дрыгал ногой. Когда выходил из машины, закуривал. Когда возвращался, включал некую музыку, что стучала и сипела весьма назойливо. Похоже, он не любил покой и всячески его избегал, занимая душу раздражителями. Отшельник всё это понял и отвернулся от водителя, но тому приспичило общаться.

Отшельник откашлялся, чтобы ответить на ранее заданный вопрос, но тут водитель завопил:

– Твою мать! Куда несёшься, падло! Чуть не врезался в нас! Вот она, смерть, легка на помине, в сантиметре промчалась!

Молчание. Водитель жадно закурил. Отшельник затаил дыхание и сызнова разглядывал плоские фасады зданий. Вчера он расколол пень – там оказалось множество одинаковых дырок, и в каждой дырке живёт личинка. Похоже на городской дом.

– И вот насчёт религий: на кой ляд их пять штук, или сколько там? – водитель вернулся к роли важного потребителя чужих мыслей.

Отшельник из вежливости снова решил отозваться и опять – лишь только приготовился ответить, как водителя отвлекла красивая девушка. Он присвистнул и весело выругался. Потом заодно поинтересовался, как отшельнику живётся без женщин.

Отшельник совсем приуныл. Помимо душного дыма и голоса, его покоробило множественное число: при таком вопросе стоило бы спросить о женщине в единственном числе. Он пожалел о данном обещании приехать. Какое ему дело до людей?! Если бы они хотели соединить своё сознание с природой или старались бы дотянуться до живых смыслов, тогда они сами предприняли бы что-нибудь, не балуясь праздными расспросами. Это всё от скуки. От неверия. Кто верует – действует. А кто не верует и скучает – умно беседует.

Отшельник попросил водителя развернуться и поехать обратно. Водитель заартачился.

– Нет уж, мы так не договаривались, господин отшельник. Не знаю, как у вас там принято, в землянках, а у нас принято поступать по договорённости.

Сказав так, водитель горделиво откинул голову. Отшельник вновь посмотрел на него. Прежде он поглядывал мимолётно, ограничив глаза деликатностью, теперь же посмотрел с вопросом и укором, на что водитель дёрнул головой, стряхивая с себя некий груз.

В юности отшельник тоже водил машину, поэтому взялся за ручной тормоз и потянул на себя – раздался скрежет, машина дёрнулась на полном ходу. Водитель отцепил руку отшельника и подогнал машину к бордюру. Здесь посидел, грозно сопя. Потом развернулся и повёз пассажира обратно.

Лесная опушка не развеселила отшельника, потому что водитель зашипел, обратив к нему тёмные от злобы глаза: «Ты зачем сорвал ручник, выродок?!»