Татьяна Макарова - Кулон месье Лангле

«Хоть здесь в платьях похожу, – усмехнулась я, – совершенно отвыкла, да и с детьми удобнее гулять в брюках». – При воспоминании о близнецах у меня моментально испортилось настроение, и на мгновение я пожалела, что отпустила Платона. Но я заставила себя идти дальше.

Я прогуливалась по аллеям, размахивая так и не раскрытым кружевным зонтиком, примечая изменения, произошедшие за годы моего отсутствия: деревья стали выше, появились новые цветники с оглушающе благоухающими цветами. На пруду стало больше птиц, я даже посмотрела на занимательную битву между двумя селезнями, которые, видимо, сражались за внимание какой-то уточки. Стоял невообразимый гвалт, но он мгновенно прекратился, когда к пруду вышла небольшая стая гусей, и они с громким хлопаньем крыльев прошествовали в пруд, поднимая брызги и наводя свой порядок. На другой стороне я увидела пару белых лебедей, которых раньше здесь не встречала.

«Как спокойно и красиво», – подумала я и пошла дальше, оставив пруд с галдящими птицами позади. Гранитная крошка, которой были посыпаны аллеи, тихо хрустела под ногами. Этот хруст звучал для меня своеобразной музыкой с определенным ритмом, под него я стала вспоминать о фактах правления Петра III и о тех событиях, которые скоро произойдут.

«Осталось совсем мало времени до переворота. Меньше недели», – думала я, садясь на скамейку в зеленой галерее берсо. Здесь было тихо и прохладно, только листва приятно шумела от небольшого ветерка.

Петр III превратил дворян в привилегированное сословие, подписав в феврале 1762 года манифест о вольности дворянства. Также он отменил деятельность Тайной канцелярии розыскных дел и запретил применение жестоких пыток для получения показаний. Но усилил крепостное право. Помещики получили возможность своевольно переселять принадлежавших им крестьян из одного уезда в другой. За полгода правления Петра III несколько раз возникали крестьянские бунты.

В 1761 году русская армия одержала ряд блестящих побед, пруссаки были на грани проигрыша. Петр III, став полновластным монархом, в первую очередь подписал с Пруссией мирный договор. Мир был заключен на унизительных для России условиях. Наследник Елизаветы отменил все завоевания Российской империи и вышел из Семилетней войны, наплевав на пролитую русскую кровь и оставив союзников без поддержки.

Петр III хотел в союзе с Пруссией выступить против Дании, которая была союзницей России, за возвращение Гольштейн-Готторпам утерянных ранее территорий, включая родовой замок Готторп. Петр III, по просьбе Фридриха II и ради освобождения своего кумира и планируемого союзника от войны с Австрией, собирался спровоцировать нападение Османской империи на Австрию.

«И все это приведет к правлению Екатерины II, – продолжая размышлять, я вышла из парка и двигалась уже по аллее, вдоль дороги, рассматривая знакомые улицы, – и она еще сама точно об этом не знает, можно сказать – все будет делом случая. Сейчас она готовится, но точно не знает, когда это произойдет, а я знаю».

Я так задумалась, что не заметила, как подошла к дому Дмитрия.

– Боже, – не удержалась и воскликнула я, обнаружив себя стоящей напротив, через дорогу.

Я засуетилась, то собираясь бежать к дому, то от дома, но потом заставила себя успокоиться. Встала под большим деревом и раскрыла кружевной зонтик, который теперь-то мне и пригодился. Выравнивая дыхание, я постояла немного, а потом стала прогуливаться взад-вперед вдоль улицы неспешным шагом, поглядывая в сторону дома в надежде хоть кого-нибудь увидеть.

«Ну и чего я здесь выхаживаю? Нужно уходить, пока меня кто-нибудь не увидел и не узнал», – уговаривала я себя. Но уйти никак не могла, я даже взгляд от дома не могла оторвать, особенно от окон, где находился кабинет Дмитрия.

Наконец, когда я решилась, к дому подъехала карета. Я перевела взгляд на нее, пытаясь рассмотреть, кто приехал, и увидела выходящего из кареты улыбающегося Дмитрия. Волна счастья, нежности и радости накрыла меня.

«Митя», – закричала я про себя и шагнула в сторону дороги, собираясь бежать к нему.

Но заметила, что Дмитрий не один. Меня словно ударили в грудь чем-то тяжелым. На мгновение остановилось сердце, а потом с бешеным ритмом застучало так, что у меня перехватило дыхание, и я закашлялась.

Строганов подал руку молодой даме, помогая ей выйти. Дама была красивой, яркой, даже издали я смогла это увидеть. Она улыбалась, импульсивно размахивала руками, что-то радостно отвечая Дмитрию и рассматривая дом с улицы. Дмитрий негромко засмеялся. Но я вздрогнула, для меня его смех прозвучал как набат. Только со мной он так смеялся, раньше.