Татьяна Макарова - Кулон месье Лангле

– Барыня, да что ж вы так, я сейчас кофе налью. Или чай будете? В малой гостиной Глаша накрывает для вас стол к завтраку. Сейчас пирог ваш любимый с капустой поставлю, скоро будет готов, – засуетилась она, доставая чашки и тарелки.

Да уж, устроила я переполох, нарушила все правила, какие были возможны, смутила Марфу, чуть не устроившись завтракать на кухне.

Глаша, услышав наши голоса, быстро спустилась и, причитая, начала меня отчитывать.

– Барыня, ну как так можно, ночью приехали, так мало поспали, – она не знала, за что хвататься. – Голубушка, идемте, я вас провожу. В малой гостиной ремонт не будут делать, пока там накрыла к завтраку.

– Хорошо, Глаша, идем, – доев плюшку и вытирая руки о полотенце, подсунутое мне Марфой, сказала я.

«Нужно теперь снова привыкать к тому, что мне ничего самой делать не придется, даже умываться нужно с помощью Глаши, – вздохнула я мысленно. – Что ж, хотела отдохнуть от хозяйства, домашних забот, теперь, Маша, отдыхай на полную катушку», – усмехнулась я.

Как, оказывается, мне трудно угодить: теперь меня будет тяготить пристальное внимание и забота прислуги.

После плотного завтрака, который я с большим удовольствием съела, мы с Глашей прошли ко мне в комнату и занялись примеркой платьев Екатерины Андреевны. Постель уже была убрана и на комоде в вазе стояли свежие цветы, собранные для меня заботливым Кузьмой.

– Барыня, какая же вы худенькая, – помогая надевать платья, сокрушалась Глаша, – только длину приберу, и расставлять не придется, совсем не изменились, – закалывая подол иголками, бормотала она.

Я смотрела на себя в зеркало и думала о том, что Александр, скорее всего, уже поднял всех на уши, разыскивая меня, и поежилась, представив его в ярости.

– Барыня, нужно портниху пригласить, сшить новые платья. Негоже вам в обносках ходить, – оценивающим взглядом окидывая гору платьев, проговорила Глаша.

– Скоро должен мой багаж прибыть, – обманула я Глашу, потому что денег у меня совершенно не было. – Глаша, подшей мне сейчас одно платье, я хочу в парк съездить.

Горничная собрала все платья и вышла из комнаты, пообещав все сделать быстро. Я прикрыла дверь, достала из ящика комода портреты Кати и Вани, завернутые в платок. Подошла к окну и стала рассматривать их, проводя рукой по искусно выписанным лицам.

Через пару часов я уже стояла перед зеркалом, и мне нравилось мое отражение. Оказывается, я совершенно свободно чувствовала себя в корсете. Он меня не стеснял, мне не пришлось к нему снова привыкать. Прическа, платье, туфли – все было идеально. И как я ни пыталась найти хоть небольшие изменения в себе, сравнивая по памяти с прошлой собой, не смогла. Придраться было не к чему. Я счастливо улыбнулась.

– Глаша, попроси Платона запрягать, – отдала я распоряжение.

– Слушаюсь, барыня, – звонко проговорила горничная и убежала.

Спустившись вниз, я встретилась со всей прислугой, жившей при доме. И они, как и я, были искренне рады нашей встрече.

Федя, помогавший в саду Кузьме, вытянулся, возмужал и стал меня смущаться. Прачка Пелагея, мать Федора, хоть и была по годам старше меня всего лет на шесть-семь, выглядела гораздо взрослее своих лет. Она прибежала из прачечной, чтобы увидеть меня и поприветствовать.

Садовник Кузьма еще больше осунулся, сгорбился, но его голос оставался звучным и глубоким. Я слышала его пение, стоя у открытого окна.

Кучер Платон был чуть старше Кузьмы, и он совершенно не изменился. Платону не терпелось похвастаться новыми лошадьми, он стоял рядом с ними и поглаживал их по бокам.

Я всех поблагодарила за радушие, с которым они меня встретили, сказала, что скучала по ним, по дому, и, запнувшись, попросила пока не говорить слугам Дмитрия Михайловича о моем приезде. Я никак не стала объяснять это, хотя подозревала, что теперь разговоров обо мне и о Дмитрии между ними будет еще больше. Но я не была готова к встрече с мужем, тем более после таких известий о нем, к которым, несмотря на все мои предположения, совершенно не была готова.

Я попросила Платона отвезти меня в парк. Именно здесь мы гуляли с Екатериной Андреевной после моего попадания в прошлое. Кучера я отпустила. И, конечно же, снова нарушила правила, прогуливаясь без сопровождения. Впрочем, в глазах местной знати не впервой – мое «путешествие», якобы из Нижнего Новгорода, прошло в одиночестве и в мужском костюме.

Платье Глаша подогнала мне идеально. Да, на мой взгляд, и не вышло из моды оно совсем. Я смотрела на фланирующих туда-сюда дам, на их одежду. Единственное, к чему можно было придраться в моем наряде, это к цвету платья, который идеально подходил Екатерине Андреевне и делал чуть бледнее меня. Но меня это совершенно не смущало. Голубое платье с кружевными рукавами идеально подчеркивало мою фигуру. Какое-то время мне понадобилось, чтобы снова приноровиться обращаться с фижмами, но уже скоро я совершенно забыла о них, настолько комфортно мне было. Высоко собранные волосы открывали шею, и легкий приятный ветерок обдувал ее, шевеля завитки волос, выбившиеся из прически.