Александра Хмарская - Можно просто Этери. Дружба, смерть и конный спорт на окраинах Сибири

– Сашка, вперёд, на крестовик 16 16 Один из вариантов названий препятствия, где две жерди прикреплены к стойкам только с одной стороны и образуют крест. ! – скомандовала Алёна, шуточно взмахнув рукой.

Я изобразила взбрыкивание и понеслась на барьер. Сказать по правде, скакать под Алёной мне было тяжело. Это лошадям наш вес кажется ничтожным – им прыгать с человеком на спине всё равно что приседать с гантелькой. А мне вес Алёны ничтожным вообще не казался. Но я виду не подавала, бодро изображала галоп и перепрыгивала через крестик. Мы хохотали, взвизгивали и бегали наперегонки – в общем, были вполне себе счастливы.

– Алёна! – раздался крик Ольги Николаевны за моей спиной. Я с перепугу остановилась как вкопанная, и Алёна сползла с моей спины.

– Алёна-Алёна, – рассмеялась тренер каким-то зловещим тоном. – Ну чего ты за Сашу прячешься! Твои волосы белые с улицы видать!

Мы виновато развернулись лицом к тренеру. Сейчас накажет.

– Мы технику безопасности помним, барышни? – крикнула она.

Девчонки сгруппировались в кучку и синхронно закивали.

– Можно шуметь на конюшне, скажите мне, барышни? – продолжала тренер.

Мы замотали головой. Видимо, произносить что-то вслух не хотел никто.

Тут произошло невероятное: Этерина сдвинулась со своего места и медленно подошла к тренеру. Они о чём-то тихо поговорили – чёрт его знает, о чём. Я не понимала по их жестам, что за диалог они ведут. Но тут Ольга Николаевна махнула рукой и крикнула:

– Всем по сто приседаний, барышни! Этерине тоже!

И ушла.

Этерина, покачивая головой и гогоча, спустилась к нам. Мы, конечно, стаей рванули к ней. Что бы она ни говорила тренеру, в моих глазах было невероятной смелостью вот так запросто взять и подойти к ТРЕНЕРУ. Самой. И что-то такое сказать. Разве это не нарушение дисциплины?

– Да тихо вы, – отмахнулась Этерина от наших вопросов и жестом попросила нас притихнуть. – Я просто думала, может, договорюсь. Жалко вас. Так прыгали круто! – она посмотрела на меня и затем на Алёну. – Но с террористами переговоров не ведут. Давайте наприседаемся!

Наказания в духе сотни приседаний или десяти кругов по манежу бегом были в духе Ольги Николаевны. С одной стороны, дисциплина, с другой – физподготовка. Одни плюсы!

Мы старались больше не шуметь – это действительно запрещено по технике безопасности – но не смеяться мы просто не могли. Этерина встала рядом со мной и Алёной и время от времени щипала кого-то из нас, от чего мы непроизвольно взвизгивали и тут же закрывали себе ладонью рот.

Я пару раз пыталась пошутить, чтобы поддержать атмосферу хохота, но тут же спохватывалась, краснела и затыкалась. И что со мной не так? Вот сейчас не понравлюсь Этерине, и больше у меня вообще друзей не будет.

– Ой, девки, – выдохнула Этерина где-то на девяносто пятом приседании и плюхнулась на землю. – Сашка, Алёнка, а пойдёмте завтра гулять?

– Пойдёмте, – рассмеялась Алёна, похлопав себя по ногам. – Если я, конечно, смогу ходить.

Я уставилась на неё во все глаза. Так это было так просто? Надо было всего лишь позвать?

Я обожала чаепития в тренерской. Только когда кто-то из упавших спортсменов приносил тортик в качестве компенсации своего спортивного провала, мы все забывали о внутренних междоусобицах и становились единой целой командой.

Старшие спортсменки хихикали вместе с нами, девчатами из младшей группы, и никто не пытался поспорить с одним-единственным мальчишкой в нашем коллективе – неразговорчивым семнадцатилетним Славиком, на котором мы отыгрывались за обиды на весь род мужской. Тренер – наша богиня и безусловный генерал клуба – сидела с нами за одним столом и искренне интересовалась, как у нас дела. Только с Мариной Станиславовной – исполнительным директором ДЮКСК «Белый всадник» – никто особой связи не чувствовал даже в такие семейные моменты.

Мы сидели втроём в ряд – я, Алёна и Этери. За пару недель, которые прошли с наших безумств в манеже, мы с ней заметно сблизились. Алёне она, правда, сначала не очень понравилась, но пара совместных выравниваний манежного грунта с помощью простых лопат и грабель – и мы втроём стали не разлей вода.

– У меня для вас новости, – сказала старшая спортсменка Лена, звезда «Белого всадника». – Через неделю я переезжаю в Москву.

Слова отдались звоном по маленькому помещению с холодными голубыми стенами. Все разом замолкли, обернулись на Ольгу Николаевну и даже перестали жевать бисквитный торт.