Александра Хмарская - Можно просто Этери. Дружба, смерть и конный спорт на окраинах Сибири

– И как договорились в итоге?

– Да очень просто договорились, – слова стали даваться мне трудно. – Эдельвейса застрелили. У нас тогда тренировку отменили, а его застрелили. Потому что он, мол, опасный был.

Этерина опустила взгляд.

– Жаль жеребца, ни в чем не виноват был… – пробормотала она. – Но почему не усыпили? Стрелять зачем?

– Я не знаю, зачем, – сказала я и отвернулась.

Конечно, Ольга Николаевна уже рассказала Этерине эту историю. Она её всегда всем рассказывала.

Я закрыла за собой дверь пустого кабинета №42 и уселась за первую парту первого ряда – напротив вечно разгребающей документы и тетради Любови Михайловны.

– Ну рассказывай, Александра! – сказала она. – Как прошла олимпиада?

Каждый год я участвовала во всех городских олимпиадах, конкурсах и прочих мероприятиях по литературе. И каждый год они стабильно меня бесили.

Час олимпиады всегда шёл за три, и схема всегда была одна и та же. Школьников пытали тестами по литературе с предполагаемым единственно верным вариантом ответа, а сразу после этого пытались выжать из бедных детей внезапную широту взглядов в сочинениях на заданную тему. Правда, широта взглядов учащихся не должна была выходить за рамки существующих методичек.

Втайне я мечтала дать всем детям абсолютную свободу слова и обсудить искренне любимую мной литературу так, как её действительно воспринимали школьники.

«Думаю, Лермонтов был психически не стабилен и нуждался в профессиональной помощи».

«По-моему, Блок не сочувствует нищим, а наоборот, ставит их ниже себя».

«Я не понимаю Маяковского».

«Почему Цветаева так грустит о любви? В любви нет ничего грустного!».

Но нет – из года в год я копалась в строфах и строках в поисках спрятанного смысла. Из года в год я благополучно оставалась в рамках существующих рецензий из учебников литературы и имела отточенное и согласованное с классной руководительницей мнение, стабильно выигрывающее на всех этих литературных карнавалах.

– Да все нормально, – пробубнила я, грея руки о горячую кружку серого чая из пакетика. – Тест был лёгкий. Как всегда. Стихотворение неинтересное в этот раз, Фет. Не люблю Фета.

Я заткнулась, рассматривая еле заметные чайные листья на дне кружки.

– Ну? А сочинение? Давай выкладывай!

– А сочинение по «Капитанской дочке».

– Вот повезло! – ахнула Любовь Михайловна. – Пригодились рецензии? Ох, да ты на первое место наверняка написала! Вот это мы угадали, а?

Я не хотела прерывать её поток радости и предвкушения окружного этапа олимпиады в Хантах. Или в Тюмени? Видимо, я слишком долго исподлобья смотрела на неё: Любовь Михайловна осеклась и внимательно заглянула мне прямо в душу.

– Ты же воспользовалась критикой «Капитанской дочки» в сочинении? Которую я вчера тебе дала?

Я молчала.

– Так?

– Нет, Любовь Михайловна, не воспользовалась.

– Как это? – она всплеснула руками по-стариковски, как делают классические киношные бабушки из глухих русских селений. – Ты ведь их прочитала? Все?

Мы смотрели друг другу в глаза секунд десять. Я слышала тиканье стрелки на настенных часах.

– Нет. Я вчера не успела их прочитать.

Собственный голос показался мне чужим. Я знала, как Любовь Михайловна радела за мои успехи в литературе. Каждый раз, когда я подводила её, я готова была провалиться сквозь землю от стыда. Это было сравнимо с тем, как если бы я подвела родную маму.

– Чем же ты занималась вчера весь день, раз не успела прочитать? – голос её зазвенел холодом.

Я промолчала. Она и так знает, чем я могла заниматься.

– На конный поехала, да? – спросила она.

– Да.

Я выдохнула.

Любовь Михайловна грузно встала из-за стола и прошлась вдоль чёрной доски.

– А чего ты ждала, Саша? – серьёзно спросила она, обернувшись ко мне. – Что у тебя, как всегда, всё получится на одной интуиции? На чутье на твоём?

Я пристыженно отмалчивалась.

– Я могу понять, что ты пропускаешь домашние задания по русскому и литературе. Я этого не приму и не одобрю, но могу понять. Пока твои оценки не страдают, я молчу.

Она развернулась ко мне и сделала два шага к учительскому столу, громко отстукивая по полу каблуками.

– Но ты хоть понимаешь, что на городской олимпиаде так не работает? Там – другой уровень! Это в школе тебе всё легко, всё – походя! А там сидят равные тебе! Там пишут сочинения дети такие же талантливые, как и ты! И они упорно работают над собой изо дня в день. Потому что если талант пустить на самотёк, то он ничего стоить не будет!