Александра Хмарская - Можно просто Этери. Дружба, смерть и конный спорт на окраинах Сибири

Я молча смотрела на спинку переднего сидения. Этерина ждала от меня ответа – я чувствовала это правым ухом.

– Самое обидное, – уже тише добавила она, – что не долетела, бедная, всего двадцать сантиметров до груды опила. Совсем чуть-чуть бы сильнее из седла вылетела, сейчас жива была бы. А ей тогда всего тринадцать лет было.

Когда я упала в тринадцать лет, я впервые сломала два ребра. А вдруг тоже умереть могла?

– Она что, без шлема была? – выдавила я, пытаясь найти хоть одну причину такой глупой и жуткой смерти.

– Да в шлеме, в шлеме. Только чем тебе шлем поможет, когда ты в асфальт с такой скоростью летишь? Прямо головой!

– Ты не думай, я знаю, что лошадь убить может, – прошептала я. – Нам всем про Алиночку напоминают регулярно. Я не поэтому Лорда бить не хочу.

– Какую Алиночку? – Этерина явно заинтересовалась.

– Тебе Ольга Николаевна ещё не рассказывала разве? Она всем эту байку травит, когда технику безопасности на подпись даёт. Ты что, ещё не расписалась?

– Да всё я расписалась, – отмахнулась она. – Просто ничего мне никто не рассказывал. А ты расскажи! Интересно!

– Ничего в этом интересного нет, – сказала я, и мы обе замолчали.

Но рассказать главный ужастик «Белого всадника» меня так и подмывало.

– Ну ладно, слушай. Это было четыре года назад, я тогда только заниматься пришла, пару раз сесть и успела. У нас занималась Алиночка – её так все называли, потому что она самая маленькая была, ей было лет десять.

Этерина закатила глаза.

– Ну и вот, тогда у нас ещё Эдельвейс стоял, – продолжила я. – Красивый! Пятилетка жеребец. У Ольги Николаевны «Вконтакте» есть его фотки, потом посмотри. Но злющий – его с мясокомбината выкупили откуда-то из Тюмени, сюда привезли. Людей дико боялся и на всех кидался. Вот. Ну и все дети от него без ума были. Все фоткались, и я тоже фоткалась, но в денник к нему запрещено было заходить, из левады только сама Ольга Николаевна забирала. Он вообще никого к себе не пускал, говорят, его до крови били. Я не знаю, зачем и какие звери. Но вот как-то так – к деннику подходишь, а он уши прижимает и задом разворачивается. А Алиночка вбила себе в голову, что он её любимый. Мол, единственная лошадь, больше ей неинтересен никто, называла его Эдичкой. Ждала, когда её на него посадят. Сахаром не прикармливала, за амуницией не следила, просто говорила, что он её любимый.

– Малые так всегда делают, – рассмеялась Этерина. – Бесит до ужаса.

– Да, бесит, – кивнула я. – Но это ладно, если просто хвастаются. А она уверена была, что он её тоже любит и только её одну и подпускает к себе. И её как-то привезли раньше, чем вахта приехала. Ольга Николаевна об этом не знала, она не успела даже из тренерской выйти – из окон парковки не видно. А в главной леваде гулял Эдельвейс, один. Алиночка похвастаться решила перед родителями, наверное, но в общем она выскочила из машины, даже дверь не закрыла и рванула в леваду. Через ограждение перелезла, бежит, кричит «Эдичка, любимый, я приехала!». Аж с визгом. Подбегает сзади, как обнимет за круп…

– Так рассказываешь, как будто сама там была, – прищурилась Этерина.

– А потому что я там была, – хмыкнула я. – В тот день я вместе с отчимом приехала раньше всех. И меня Ольга Николаевна оправила мусор с площадки собирать, пока вахта не приехала. С конкурного поля, в смысле, он же прямо напротив левады был. Я когда увидела, куда Алиночка ломанулась, заверещала, как могла, мешок бросила и бегом в конюшню. Только добежать я не успела.

– Лягнул?

– Лягнул. Как раз, когда тренер крики услышала и из конюшни вышла. Алиночка совсем маленькая была, миниатюрная такая. Ей много не надо. Он её отлягнул, испугался, а она прямо в забор отлетела. Хребет себе сломала.

– И что? На месте умерла?

– В скорой умерла, по дороге в больницу. От внутреннего кровотечения – он ногами прям в живот попал. Да и там сказали, что такой перелом был не совместим с жизнью.

– И родители видели?

– Я видела, Ольга Николаевна видела, родители видели. Марина Станиславовна – познакомилась уже с ней? Это наш директор – короче, она тогда чуть не уволилась. Родители в суд подали на конюшню. Но юристы помогли, родители сами за девочку расписались в технике безопасности, и Алиночка расписалась, что знает правила. А там прям пунктов десять было нарушено. И крик на конюшне, и бег на территории, и нахождение в леваде, и контакт с лошадью без тренера, и подошла она с крупа – это по камерам даже видно – и резкие движения в присутствии лошади, и нарушение запрета тренера… Плюс, в тот момент на конюшне были родители её, а значит, на тренере за девочку ответственности не было. Тренер за детей отвечает только тогда, когда их родителей при них нет. Короче, уволить её не смогли, конюшню закрыть не смогли, штраф не смогли выбить, но папа богатый, чем-то грозился Марине Станиславовне.