Алишер Васлиев - Азиатский цикл. Часть 1

Мы пошли по базарным рядам на выход и отовсюду к дедушке подбегали его бывшие ученики и просто знакомые. И каждый считал своим долгом выразить почтение старцу и при этом одарить его чем-нибудь. Дедушка приветливо отвечал всем и упорно отказывался от подарков, но как-то рис, масло, овощи и другие мелочи нам все же подсунули в сумку. На обратном пути я шел насупленный и уставший. Пик жары – 3 или 4 часа дня, солнце в зените, жарко, хочется пить, не хочется никуда идти, а надо еще топать домой. И когда мы дошли до того места, где была дыра в заборе, там сидел наш слепой и говорит:

– По велению Аллаха прилетели три джинна и построили снова забор. Смотрите!

А дыра в заборе заложена новыми кирпичами, без глины просто заполнена, как будто кто-то на арбе привез и вывалил.

– А случайно, эти джинны не на арбе были, на ишаке? – Спросил дедушка.

– Может быть, – отвечает слепой, – я же слепой и ничего не вижу.

– А уши твои божественные не слышали, как ишак хрипит, когда ему не нравится, когда ему палкой в бок тыкают, или ты не почувствовал как он воняет?

– Может быть, Ходжа ака, Вы как всегда правы.

– Благодаря твоим джиннам сегодня нам на один километр удлинилась обратная дорога домой

– А вы посидите со мной, отдохните. У меня целый термос чая, меня угостили самсой, давайте вкусим всего этого. Я как раз ждал, когда вы назад пойдете, я же должен был отблагодарить своих почтальонов. Сегодня я заработал, смотрите, сколько денег.

Перед Рахматулло была полная шапка мелочи, рублевками, трехрублевками, которые ему подали местные жители, шедшие на утренний базар. Они просили у него благословения и оставляли ему денег от щедрот своих, кто-то на обратном пути принес ему термос чая и еще кто-то горячую самсу. Некогда она была горячей. Помня, что мы будем возвращаться, Рахматулло решил ответить добрым жестом. Он посадил нас рядом с собой, помолился своим предкам и мы стали есть эту не самую аппетитную самсу, в которой было очень много лука и очень мало мяса. Но из-за того что мы были голодные и уставшие, и день клонился к концу, и мы сидели в тени огромной урючины, нам показалось все очень вкусным. Кушали самсу, пили зеленый чай, опустив ноги в прохладный арык и благословляли тех, кто оставил этот термос и эту самсу. И все плохое, все тяжести покинули нас, наступило блаженство. Но надо было идти домой, мы поблагодарили слепого и пошли дальше. Теперь нам пришлось обходить весь этот огромный двор, забор которого был утром пробит чьей-то машиной и который джинны днем залатали.

– Дада, джинны действительно залатали забор? – спросил я.

– Да нет, наверно местный милиционер привез 15-ти суточников, которых люди называют джиннами. Потому что они, напившись водки, буянят как вылетевшие из бутылки джинны, – ответил дедушка и тут же рассказал какую-то историю, на которую я должен был отреагировать и принять эту ситуацию.

Когда мы добрались до дома, я потихонечку на ухо бабушке докладывал спец информацию: кому отдали деньги, за что отдали деньги, с кем виделись, что говорили люди, а бабушка поддакивала:

– Да, да, о-о-о, Ходжа ака у нас человек особенный. В конце то концов вы пришли с мясом, с рисом, с большой желтой сочной морковью, которую привозят из ферганской долины и принесли зигр яг*. И сейчас он сделает зирвак*, и вечером придут гости, и будут есть плов.

Когда все старички собрались и плов вот-вот должен был быть подан на стол, дед попросил принести куза*, который раньше был закопан в землю, а сегодня его выкопали и положили в холодную воду. В нем хранилось домашнее красное вино. Я еле-еле нес этот кувшин, в котором, наверно, было 3—4 литра, пыхтя, дотащился до тахты. Кто-то из самых молодых, 70-летних, стариков взял его у меня и сказал:

– Эй боле, боле, болам*, Пусть твои руки всегда будут приносить людям радость!

Разлили вино, и кто-то процитировал Омара Хайяма, его стихи о том, как надо пить вино. А дедушка попросил слова и поднял свою пиалу:

– Я предлагаю вначале выпить за своего учителя, за того, кто сидит тут, за этого безобразника Мавлянходжу! Хоть и назвали родители его Алишер хан, но он воплощение моего учителя, такой же резкий, жесткий, но всегда смотрящий в самую суть, в самую сердцевину вещей, в самую истину. И я хочу выпить за то, чтобы он стал более терпелив и внимателен, потому что муджиза появляется из ничего, проходит широкий круг людей, порождает огромный шлейф позитивных реакций и, в конце концов, исчезает в празднике пламенения сердец. Так было сегодня!