[frank_sparral] - Анаксаген. Том I. Записки сумасшедшего

Я проснулся и теперь мне нужен воздух!

Дождь заканчивается, но запах его свежести до сих пор проникает в мои поры, делая мои движения и дыхание свободней и полнее; одежда соприкасается с кожей тела моего, способствуя выходу тепла из организма, а кожа, покрываясь мелкими холмиками, старается удержать последние кусочки энергии тепла тела. Проникая сквозь куски толстого воздуха, в котором можно задохнуться, я вижу что-то внутри частиц света.

«Силуэт?»

Неожиданно перед взором моим возникает лестница, она тянется куда-то вверх, к двери, находящейся так высоко над моей головой…

«Слёзы? СЛАБАК!»

…по бокам ступеней, покрытых зелёными скользкими водорослями, виднеются толстые трубы перил, ржавые и мокрые от дождя. Я резко цепляюсь в эти перила, острые фрагменты ржавчины которых впиваются в мою тонкую кожу рук – я кричу от боли, но продолжаю медленно подниматься, поскальзываясь иногда на этих чёртовых водорослях: они стекают плавно по острым углам лесенки, прилипая к моим нагим ступням. С каждым новым шагом я преодолеваю всё большие усилия, и мой организм быстро ослабевает от изнурительной жажды…

«Пить захотелось? Знаешь, когда она была в тебе, тебе было не так важно чувствовать примитивное ощущение жажды… Что изменилось, старик?»

…дождь, который я бранил несколько секунд назад, оказался бы сейчас кстати – видимо в этом месте чудес не бывает.

Добравшись до ручки двери, я начинаю улыбаться от радости, но улыбка мгновенно исчезает на моём уставшем и вспотевшем лице; я просто дёргаю за ручку и открываю дверь.

Проникающая внутрь идеальная улыбка Мона Лизы цепляется по стенам, с которых стекают изображение чужих лиц – они выдумались из воздуха, резко распространились вокруг и взорвали сознание мелькающими точками и царапинками – сетчатка глаза задрожала, сжалась и глаз наполнился кровью – эта кровь однажды из меня вытекала.

«Иногда жаль, правда, да… Что ты не умер!?»

– Кто это? – спрашиваю я, анализируя что-то, понять чего не в силах; да и никогда не смогу – я младенец с морщинами и долгим опытом жизни – кому я здесь нужен?

Я выбежал из общей наполненной комнаты и ударился телом о коридор полный пустоты – врачей не было.

Я проблевался на сияющий и пахнущий белизной пол, кинулся после в сторону двери, из окон которой торчит улица. Оказавшись ближе, поймалось ощущение – дверь скрывает изящную и пылкую природу! Я вылетаю и скатываюсь по ступенькам… —

Вот и небольшой двор…

Несколько стволов деревьев распахнулись ввысь от земли в пышную кроновую систему – она закрывала меня от лучей яркого и назойливого Солнца. Глаза слезятся, а рот открывается удивлением – кажется, я впервые смотрю в этот мир!

Правда: я не могу почему-то вспомнить, что же было в моей жизни раньше… Кем я когда-то был, и как попал сюда?

«Ри… Риск всегда оправдан, но нас она не сразу поймёт…»

– Неси его спокойней! Ему вкололи пару уколов – брыкался! но всё равно… Видишь? – говорил крупный парень, дёрнув своим огромным кулаком худого пацана, что был с ним; крупный продолжал: – Видишь, открыты глаза у него?! Ну ничё! Скоро уснёт, гад!

– А сколько ему вообще лет-то сейчас? – спросил этот пацанёнок. Мои мысли: «Сколько ему? Восемнадцать? А сколько, интересно, мне? Он скажет?»

– Тридцать, вроде как, но я точно не знаю.

Мне становится любопытно… Они тяжело вздыхают и кряхтят. Кажется, я тяжёлый… Сколько я вешу?

– А где нашли его? – повторил за моей мыслью первый.

– Его нашли почти в пустой квартире: его комната напоминала палату в психушке – изрисованная детскими мелками и карандашами – чушь всякая! Видимо (кашлянул) он давно такой, свихнувшийся.

Я расстроился.

– А родители где? Они что ль нашли его?..

Я вновь зашевелился.

– Нет, не родители. Мы не знаем, где его родители. Он жил без документов, поэтому по поиску, думаю, пробивать его бессмысленно. Нашла его, кстати, уборщица. Она тоже наркоманила раньше, поэтому его поддерживала. Дура!.. Надеялась, что он в одиночестве вылечится!

– И сколько он был один?

– Судя по его записям, он жил один в квартире уже лет пять. Мы нашли много его произведений: всяческие записки, романы, рассказики… Писатель был неудачником. Видимо, одного писательского таланта мало, чтобы быть известным…

– Или получать от этого удовольствие!..

– Интересно, что его так покоробило?

Я перестал слышать остальную речь этого человека и испугался. «Какого чёрта происходит? Кто я?»