Евгения Высоковская - В другой жизни

Я видела, что внутри у него все кипит, но он больше не поднимал эту тему, делая вид, словно ничего не произошло. Вот в таком настроении он и уехал, и меня оставил тоже в подвешенном состоянии. Вдруг он за время поездки все обдумает на холодную голову, а когда вернется, выставит меня? От этих мыслей у меня похолодело внутри. Что же это за фото? Может, все-таки этот кто-то был до Максима?

Я закрыла глаза, попытавшись восстановить в памяти лицо с фотографии. И если, когда мне после пробуждения показывали белокурого Макса, я сильно удивилась, то сейчас не было совершенно никакого удивления. Вот этот мужчина как раз был в моем вкусе. Более того, он был идеальный. То есть, если бы я могла сама создать для себя совершенного человека, выглядел бы он именно так. Кто же он такой? И почему про него мне подруги не рассказывали? Неужели я скрывала его от всех, а единственную фотографию сама спрятала под кровать, чтобы никто не нашел, а потом забыла?

В голову полезли уже совершенно глупые и несуразные предположения, и я ощутила, как голову стискивает легкий приступ мигрени. Я тряхнула головой, чтобы отогнать дурацкие мысли. Было все еще непривычно, что от этого на лицо не падали кудряшки. Без них, конечно, было удобно, но странно. Однако, Максим очень просил пока оставить так. «Ладно, – решила я. – Если Макс будет настолько великодушен, что сам не захочет больше возвращаться к этой истории, я ни слова не скажу. Забудем». Я допила кофе, вышла из беседки и расположилась на одном из шезлонгов, подставляя изголодавшееся по ультрафиолету тело солнечным лучам, которыми пока еще делилось вечернее солнышко, спускаясь к крышам домов.

Утром после истории с фотографией Максим перевез меня с вещами к себе домой, а сам куда-то срочно убежал, взяв с меня торжественное обещание не выходить на балкон без него. Я стоически крепилась минут пятнадцать, а потом не выдержала и отправилась смотреть сюрприз. Точнее, мне нужно было все там разведать, чтобы не было потом сюрпризов. Чтобы, если все будет не так, как я мечтала, не скроить прямо при Максе кислую разочарованную мину. Пусть лучше я расстроюсь заранее, зато потом смогу притвориться. Но, выбравшись в зеленую зону, я зажала себе рот рукой, чтобы не закричать от восторга, пугая соседей. Я бегала по траве, рассматривая каждый кустик, любовалась умело и эффектно высаженными цветами, радовалась плодоносным кустарникам. Заглянула под навес. Все было даже лучше, чем я ожидала, и я со спокойной душой вернулась в дом и разложила свой немногочисленный скарб, а когда в замке заскрипел ключ, нацепила на лицо выражение волнения и усталого ожидания.

Я покорно дала Максу завязать себе глаза, осторожно ступала, пока он выводил меня на балкон, перешагивала порог, слушая его советы. И, конечно, изобразила восхищение, дублируя все те эмоции, которые уже испытала часом ранее. Хотя это было не сложно, ведь от восторга я не отошла до сих пор. Я отблагодарила его за подарок прямо там, на мягкой траве, в ореоле ароматов свежей зелени и цветов, и потом мы еще долго нежились под солнцем, не в силах оторваться друг от друга. Но Максиму пора было отправляться в путь, в аэропорту его ждал самолет с серебристым крылом, и ближе к вечеру он попрощался и уехал, оставив меня наедине со своими мыслями, как приятными, так и не очень.

– Ну, расскажи, что у вас еще нового-то, – спросила Варвара, снова располагаясь за столом у Марины на кухне после того, как сходила на балкон покурить. – Сто лет не общались, совсем вы про меня забыли.

– Да не забыли мы, Варь, – возразила Марина, наливая ей чай, – просто правда замотались, столько суеты в последнее время.

– Ну, значит, есть о чем поговорить, – весело сказала Варя и потянулась за домашним творожным печеньем, которое недавно напекла хозяйка. Захрустев сладостью, она добавила с набитым ртом: – У тебя на выпечку даже время есть, а ты говоришь, суета. Вот скажи, кто просто так, для себя, станет этим заниматься? Торчать летом у духовки – во имя чего?

Марина быстро отошла к раковине и, отвернувшись, стала перемывать уже в который раз одну и ту же чашку. Хотела скрыть лицо, тут же покрасневшее от набежавших мыслей. В последнее время у нее появилась привычка все время держать на виду вкусности домашнего изготовления, только она не знала, когда вернется из своей долгой поездки Макс и заедет ли вообще когда-нибудь к ней. Она даже пыталась придумать повод его заманить, потом ужасалась своим же идеям, но тем не менее продолжала готовить. «Надо Ладке сказать, чтобы отворот мне сделала что ли», – измученно думала она, но откладывала эту просьбу на потом, на самый крайний случай, когда уже точно станет невмоготу. А до тех пор она хранила этот секрет в сердце, не в силах никому признаться. Хотя бы уже потому, что ей было до ужаса стыдно за эти мысли. И ладно бы объект был действительно достоит уважения, так выбрала-то самого что ни на есть проходимца. Марина настолько не ожидала от самой себя такого, что была совершенно не подготовлена.