Геннадий Деринг - Мистер Блох, или Благое безумие

– А вы красных директоров абортировали!

– Моисеи, для вас солнце встаёт в Вашингтоне! Гнать вас до Колымы строем. А там – лес валить до конца жизни.

– Какой лес, щепотники? Вы сплавили его китайцам! Малохольные, не смешите нас жить!

Квасники поднялись против демократов единым фронтом. Погром возглавили коммуно-патриоты, за ними шли державники, аграрники и хоругвеносцы. Все поднялись со своих кресел, чтобы убедить противника в необходимости голосовать за общественное согласие. Демократы сбились в тесную группу и отступали в боевом порядке к выходу из зала заседаний, отстреливаясь томатами. Приглашённая на заседание целительница Аза Шарль-Атан первой выскочила в холл, рассыпав по полу тезисы своего доклада. За ней выметнулся Жирик, вылаивая на бегу команду милиции: «Мусор-р-ра-а, с пр-р-р-роходу-у-у! Ходу, ходу, ходу-у-у!!!» Сбивая с ног выбегавших депутатов своим мощным телом, Жирик устремился в двери холла и помчался с последней информацией к собственной собачьей стае. Андреас Гормональный, сидя в одиночестве за столом президиума, не вмешивался в битву, давая возможность противникам охладиться, прийти в себя, вернуться в зал и заняться срочной работой. При этом он с удовольствием вглядывался в полированную крышку стола, где отражалась его, по мнению самого Андреаса, не лишённая достоинств европеизированная физиономия.

В этот драматический момент сами собой на верхних частотах заработали разом все микрофоны – три на столе президиума и два в проходах зала – и чей-то укоризненный голос, от которого звуковым полем сражавшихся отбросило друг от друга, произнёс:

– Скверно-с, друзья мои!

Воцарилась каменная тишина. Сжатые кулаки разжались и ладони, взлетев над головами, сами собой сделали неопределенные движения, как бы приветствуя коллег по Думе. Герасим стоял, прижав руки к сердцу, с растерянной улыбкой на широком лице. Птицелов машинально шарил в портфеле в поисках последнего снаряда. Климакс изумленно всматривался в полированное дерево столешницы.

Из микрофонов дохнуло:

…И затрещала кора,

И повалились колонны, заборы, ворота,

Хлынули воды свободы.

И на том месте,

Где высилась общего горя гора,

Без берегов и без дна

Общее заколыхалось болото…

Климакс, изумлённо мыча, тыкал пальцем в крышку стола: там, в полированной глубине, как по проспекту – о, цыганка Аза! – весело прогуливался крохотный человечек в сюртучке и шляпе, с тросточкой и толстеньким саквояжиком.

В какие-нибудь два-три часа весь Рутинополь, по милости никому не ведомого, но уже всем известного «мистера Блоха» стоял на ушах. Знающие люди полагают, что отдельный человек и даже целые народы способны поверить любой чепухе, лишь бы она выглядела на первый некритический взгляд сногсшибательно. Убеждает именно чушь. Знающие люди уверяют, что у любого из смертных, независимо от образования, опыта, политических пристрастий, вообще любых талантов, в моменты паники и переполоха путаются мысли, в душе внезапно рождается дикий страх и ощущается «бульканье» в сердце. В голове возникает два противоположных посыла: «бей!» и «беги!», при том, один посыл перебивает другой. Одни cтрастно ждут событий, другие заранее их проклинают. Одни кричат: «Прощайте! Господи, я знал, что этим кончится!», другие вздыхают с надеждой: «В мире так много хорошего, вот бы и у нас!..»

Рутинопольцы, сбитые с толку слухами о короле с саквояжем, сообщали друг другу за верное: «Президент со своей бандой уже в Матросской тишине. Пишут прошения о снижении сроков». Некоторые шли дальше: «Президент дуба дал. Завтра объявят. Совсем был безмозглый. Когда репу вскрыли, обнаружили, что там вместо мозгов проржавевший датчик административных распоряжений с клеймом часовых и органных дел мастера Байбакова, друга писателя Салтыкова-Щедрина. Даже и зашивать черепушку не стали».

х

На вечернем заседании Семейного совета безопасности при президенте Дубовике также возник разговор о м-ре Блохе. Младореформаторы: Егор Хрюша, Натан Ржавый и Альфред Хок видели в «м-ре Блохе» конкурента и заранее обрушились на «этого самозванца»: «Подумайте только – мистер! Ха-ха!». Они утверждали, что этот Блох – проходимец, каких даже в Рутинии поискать, активный член секты сайентологов, запрещенной законом, креатура мэра Рутинополя Димитрия Оседлого, явного друга и тайного врага президента Дубовика. Три зятя Дубовика – Фаустов, Пахтусов и Нарусов – люди высокообразованные, окончившие на троих Академию финансовых художеств, объявили м-ра Блоха гуманоидом, ссылаясь на свидетельство сторожа Метеобюро. По уверению сторожа, «в космос зонд уходил порожним, а вернулся брюхатым» и разродился, якобы, с помощью акушерки – жены этого сторожа-дурака – «мистером Блохом», выскочившим из ракеты с ридикюлем в руках. Сторож требовал вознаграждения для себя и для супруги-акушерки – «за бдительность».