Алина Ермолаева - Целуй меня, моя любовь

– Ты не веришь мне, – со слезами в голосе, пробормотала она.

– Я на работе, черт возьми! Буду к ужину. Тогда и поговорим.

Он отсоединился. В последнее время Вероника стала его раздражать. Это угнетало, ведь он так старался ее любить всем сердцем. По-своему он ее, конечно, любил, но не так, как Анну.

Когда очень любишь человека, а он так же сильно любит тебя, происходит настоящее волшебство. Вы чувствуете друг друга так, словно вы единое целое. Ты читаешь его мысли, а он договаривает за тобой фразы. Вы скучаете в разлуке, даже если расстаётесь всего на день. Когда любовь проходит, эта волшебная связь рвётся. И в жизни будут другие люди, которые тоже смогут понять и принять тебя. Но такого волшебства уже не произойдёт.

Он это прекрасно понимал, но ему не хватало того адреналина, который он испытывал только с Анной. Их ссоры когда-то выматывали его, и он не раз упрекал Аню за истерики, обвинял ее в несдержанности и неумении владеть своими эмоциями. Но сейчас отдал бы все, лишь бы вернуть их ссоры, ведь после каждой наступали такие сладкие примирения, такие приливы нежности и страсти, что легко забывались все обиды.

Веронике он был благодарен за то, что она была рядом в трудное для него время, за то, что носила под сердцем их ребенка и понимала вспышки его ярости. Она все сносила покорно, лишь робко улыбалась и старалась ему особенно угодить, когда он был раздражителен без причины и зол на нее.

Анна всегда перечила ему. У нее на все было свое мнение, а покорность никогда не входила в список положительных качеств ее взбалмошной натуры. Но этим она его и цепляла.

Беременность Вероники оттолкнула его от нее, как от женщины. Он смотрел на ее округлившийся живот, в котором находилось их дитя, но ничего не испытывал ни к ней, ни к ребенку. Он вспоминал, как целовал животик Анны, как хотел ребенка именно от нее, как продолжал желать ее, не смотря на чуть изменившиеся формы. Секс с ней он не мог прекратить, не смотря на предостережения врача. Возможно, это была и его вина в том, что Аня теряла детей, так и не выносив ни одного. Беременности Вероники ничего не угрожало, но он сам отказался от близости с ней, объяснив это тем, что она может быть опасна для ребенка. Она приняла эту ложь. На самом деле, он ее просто не хотел.

Скучал ли он по Анне? Он не переставал думать о ней. Днем было легче. Загрузив себя работой в театре, он отдавал все душевные силы, все эмоции сцене. Его новый спектакль был восторженно принят как критиками, так и зрителями.

«Александр Сотников – новая звезда на театральном небосклоне» – пестрили заголовки газет и журналов.

Он заставлял актеров жить ролью, муштровал их нещадно, но результат того стоил. Пьесу молодого драматурга он доработал сам, с его позволения, конечно. И не просто доработал, можно сказать, он ее переписал заново, обогатив спектакль яркими монологами героев.

Но каждую ночь, закрывая глаза, он видел лицо Ани. Ее фиалковые глаза, каштановые волосы, смуглую кожу. Он ненавидел ее, представляя в объятиях чужого мужчины, и молился за ее душу, когда она виделась ему во сне мертвой.

Он понимал, что Вероника догадывается о его страданиях, но был рад, что она совсем не говорит об Анне. Ему было бы это нестерпимо больно.

И только однажды его возмутило предложение его новой жены избавиться от вещей Анны.

– Давай их отдадим, – как-то сказала она. – Эти ее вещи занимают огромную гардеробную, и, боюсь, напоминают тебе о ней.

– А ты хотела бы, чтобы я ее забыл? – возмутился он.

– Нет, Саша, я хотела бы, чтобы ты не страдал. Ты, как будто ждешь ее. А она не вернется, понимаешь? Никогда не вернется! Она тебя бросила.

– Замолчи немедленно, – крикнул он, сжимая кулаки. – Вещи и картины останутся на месте. Если она захочет вернуться за ними когда-то, это ее право!

– Да, конечно, как хочешь, – пролепетала Вероника, испугавшись его ярости.

Слезы выступили у нее на глазах.

– Я хотела, как лучше, только и всего.

– Прости, не хотел тебя напугать, иди ко мне.

Он обнимал ее, гладил по волосам, пытаясь утешить не только Веронику, но и свое разбитое сердце. Теперь он понимал, что означает эта фраза, потому что чувствовал, как его сердце раскололось надвое.

«У каждого из нас есть своя заноза в сердце, которая никак не хочет из него выходить и периодически причиняет боль, – напишет он в новой пьесе. Это может быть заброшенная мечта или нереализованный план. Страна, которую мы очень хотели посетить в детстве, но так там и не побывали, поступок, который не получилось простить себе или кому-то. Человек, которого любили, но с кем так и не смогли быть вместе…»