Георгий Юрьев - Духосад. Повесть о духоделическом эликсире стабилизации старения и пересадке Духа

Боковым зрением Роза снова увидела пританцовывающие ступни Саши, но вдобавок отметила, что лицо его разгладилось и как бы закаменело, а глаза смотрели отрешённо. Профессионально оценила: биполярный транс, ногами здесь, а мыслями где-то совсем в другом месте. Внутренне усмехнулась, взяла бокал, покачала им вправо-влево, но пить не стала. Вернула бокал на стол.

– Юная вдова прямо-таки остервенела от горя и полностью ушла в учёбу и науку. После окончания института осталась там же на кафедре акушерства и гинекологии. Поступила в аспирантуру, взялась за диссертацию по повышению результативности вспомогательных репродуктивных технологий, защитила. Параллельно получила специальность врача аллерголога-иммунолога. Через пять лет – тогда это ещё допускалось – защитила докторскую диссертацию и заняла должность профессора на родной кафедре. Но это ты сам давно знаешь.

Роза налила шампанское мужу, они понимающе приподняли бокалы, пригубили, поставили на стол и потянулись шпажками к финикам. Закусили. Роза взяла плашку, высыпала финики себе в бокал, и повернула её к Унгурину дном.

– А дальше то, чего никто не должен был знать. Видишь на дне фирменной алтайской плошки «Дикий лес» выразительные барельефы злобного и доброго духов вокруг монады Инь-Ян?

– Вижу, и не впервые, – ответил Унгурин и передёрнул плечами, – и что из этого следует?

– Где ты ещё такое у меня видел? Помнишь?

– Конечно, хорошо помню, это вырезано на дубовой коробочке твоего Алтайского варгана. Штучная работа, ты говорила. Вживую помню то чудесное начало нашей жизни в резной избушке, в горной глуши. Тогда ты подарила мне настоящую сказку. Твоя игра на волшебном комусе с чарующими звуками преобразила моё сознание, а плавный переход в тантрический секс – всё моё тело. Всё это было внове для меня. Благодаря тебе я получил высшее блаженство в моей жизни. Мы сплелись нашими судьбами. Но, любимая Розалия, и на моей коробочке для костей точно такой же барельеф. Ничего нового ты мне не сказала и не показала.

Роза залпом допила шампанское, а финики высыпала из бокала обратно в плошку, и задорно спросила:

– Кто нам, но только в разное время, подарил эти волшебные коробочки с барельефами, знаешь?

– Чимир подарил, но об этом почти все знают, – Унгурин с нескрываемым раздражением решил пресечь начинающийся поток типичной втыкаловки и предупреждающе посмотрел на Розу.

– Но никто не знает самого главного про нас с Чимиром, – она прямо-таки торжествующе смотрела на Сашу. – Может ты разочаруешь мою уверенность? – Роза упрямо раззадоривала мужа. – Что, Саша, молчишь? Значит мы квиты? Я не всё знаю про тебя, ты не всё знаешь про меня. Поделимся? Кто первый?

Унгурин почувствовал растущее напряжение в теле, встал и буквально выдавил из себя:

– Ты начала, ты и заканчивай. Чимир на двадцать лет старше тебя, он твой сосед, жил через два дома от вас, и ваши родители дружили. Он мне всё подробно рассказал перед тем, как нас познакомить. Чего нового ты мне ещё можешь добавить?

– Могу, Сашенька, могу. Только не упади в обморок. Отец Чимира – и мой отец, а мы с Чимиром – единокровные брат и сестра, и это великая тайна.

– Но ты же Вадимовна! Розалия Вадимовна Николаева по первому мужу, и Овечкина в девичестве. Ты зачем меня дуришь, Роза?

– Нет, Сашуля, не дурю. Овечкин – это мамин муж, пьяница-неудачник, но он не мой отец. Где и как законный отец Чимира, он же самый уважаемый начальник в наших краях, он же великий Хертек Темучинов, – любовь с моей мамой крутили и меня зачали, я не знаю. Не то что подробностей, но и вообще ничего не знаю. Но из песни слов не выкинешь. После моего рождения Вадим Овечкин запил горькую и, как говорят, сгорел от водки. Так в наших краях пьяницы порой свой дурной век и заканчивали. А меня мама с бабушкой воспитывали, и только много позже, от сердобольных соседей я узнала правду про своего отца-пьяницу. Мама с бабушкой про него ничего не говорили, даже фотографий его не было, почему-то. Видимо, я вовсе на него лицом не походила. Мне мама говаривала, что почему-то я на её любимую актрису, Марину Влади, похожа. Мне это льстило, а песни Высоцкого и Влади были нашими любимыми песнями. Слушали вдвоём с ней и подпевали, пока она внезапно не умерла от инфаркта, прямо на работе. Сейчас-то я знаю, какой крутой замес Востока с Западом во мне вызрел. Ух-х-х, берегись, Саша!

– И когда же ты эту правду про своего великого отца и знаменитого брата узнала, Розочка? Да-а-а, каков Чимир! Интересный поворот! Породнился со мной через тебя – это плюс, но ведь без моего согласия – это минус. Меняется ситуация полностью. Теперь, жёнушка, говори всё как на духу, а потом и я выдам тебе порцию оглушительных новостей.