День солнечный, тёплый! Но уже оранжевые листья – на дорожках, да и клёны, липы рыжеют. Как же контрастируют их увядающие, но еще яркие уборы с изумрудом травы! Ляпота! Но мало кто видит эту красоту. А, впрочем, здесь всегда мало людей, только у памятника иногда кто-либо посиживает. Талантливый памятник этот треснувший земной Шар, тревожные мысли пробуждает… Может, и вон тот мужчина, сидящий напротив него, думает так же? Опустил голову, а рядом на скамейке – красные гвоздики и три розы… и все почему-то разные. Странно. И почему три? Ведь обычно принято приносить чётное количество, да и почему не возложил сразу? Но кажется, он смотрит на меня… и так упорно. Встал, шагнул навстречу:
– Ты?..
– Ой, – от неожиданности даже вздрогнула: – Антон?
– Ну, здравствуй, здравствуй. Как же давно не виделись! Но ты почти не изменилась. Всё такая же…
– Ладно, ладно, не надо комплиментов, лучше расскажи каким ветром тебя – к нам, в наш тихий край из шумной Москвы?
– Да вот… Пришел, чтобы вспомнить, поклониться…
И жестом пригласив сесть, взглянул на свои цветы, протянул к ним руку, но не прикоснулся.
– Ты как-то связан с этой трагедией? – кивнула на памятник.
Грустно улыбнулся:
– Да… Пришлось тогда побывать в тех местах.
– Газета командировала освещать события? – улыбнулась с лёгкой усмешкой.
– Да нет, взял отпуск и поехал…
– Не испугавшись доз радиации?
Взглянул… нет, не взглянул, а посмотрел с лёгким упрёком:
– Как можно? Ведь там столько людей уже работало. – Помолчал, снова взглянул на цветы: – И стольких потом не стало.
Мимо нас, громко смеясь, прошли подростки, – здесь, рядом техникум, наверное, учатся там, – и Антон, проводил их взглядом:
– Не дай Бог, чтобы им такое выпало.
– Да уж… Даже мы в те дни жили в тревоге и не знали, что можно есть, пить?
Но он, не ответив, встал, сделал несколько шагов к Шару, постоял… снова присел.
– Понимаешь, все тревоги издалека ничего не стоят по сравнению с теми, что пришлось пережить… – и усмехнулся совсем грустно, – и не пережить тем, кто попал тогда туда, на место аварии.
– Может, расскажешь что-то?
– А нужно ли тебе это? – усмехнулся. – Ведь если расскажу…
– Пожалуйста, расскажи! – искренне попросила.
И он уловил непритворность моей просьбы:
– Ну что ж, слушай. Тем более, что и мне хочется… просто необходимо хоть немного выговориться. – И, протянув руку к цветам, на какое-то мгновение задержал над ними ладонь, а потом взял алую розу: – Наверное, подумала: почему они не одного цвета, да? – Я лишь кивнула. – А потому, что… – Помолчал, глядя на цветок: – Но об этом – потом, а вначале расскажу, что увидел, когда приехал в Киев. И самое первое впечатление ждало на вокзале… тревожное от необычности: встречающих почти не было, а рядом машины поливочные утюжили улицы, утюжили…
– Страшно не было?
– Да нет, тогда не было, – положил розу на гвоздики. – Но когда подъезжал к Зоне, как её называли, то стало весьма и весьма неуютно. – И Антон даже слегка дернул плечами. – А поселился вместе с теми, кто приехал на ликвидацию последствий взрыва, в палатках…
Удивлённо взглянула:
– А почему не у родителей? Ведь они в Припяти жили?
– Да, там. Только потом забрал их к себе. И они-то рассказывали, что тогда, в первый день, дети в школу пошли, а в двух километрах еще реактор горел, зеваки на пожар с возвышенности смотрели. В общем… – Хотел встать, но лишь махнул рукой: – Понимаешь, и сейчас не могу совместить это… эти несовместимости: чудовищную опасность свершившегося и привычную жизнь людей. Ведь только потом эти два ощущения срослись, когда всё определилось как смертельная угроза и по зоне начали носиться брошенные лошади, стали отстреливать собак, кошек…
Почти вскрикнула:
– Зачем? Зачем отстреливать, Антон?
– А чтобы не мучились от лучевой болезни, чтобы сразу…
Глядя на земной Шар, который под уже косыми лучами солнца стал чуть красноватым, помолчал, а потом почему-то весело усмехнулся, словно желая этим смешком сбросить тягостные воспоминания:
– Ну, вот… А главной задачей тогда было перекрыть каналы реки Припять. На Камазах возили землю, мелкие ракушки и засыпали ими, чтобы радиация не плыла дальше. А еще привозили фильтрующий туф, ме-елкие такие камешки серого цвета, но когда ссыпали их в воду, то становились они небесно-голубыми. – И взглянул на меня: поверила ли? – Ну, а первым делом разведывали на предмет радиации населенные пункты, дороги, территорию АЭС и те места, где скапливались люди, отмывали машины…
Читать дальше