– Вот заснуть бы сейчас… и не проснуться».
Ты, Раис, счастливая, если с тобой такого не было. А, впрочем… Знаешь, человек должен пройти через подобное потому, что оно не унижает, как ты думаешь, а наполняет душу… А хотя бы и страданиями, как же без них? Нельзя порхать по жизни только мотыльком, с василька на василёк, с ромашки на… Можно? И даже очень «олрайтно»? Ну что ж, Раисочка, каждому – своё. Но позволь мне закончить свой рассказ, тем более, что осталось всего… всего три записи.
«Сегодня Настенька вспыхнула и ожила, когда рассказывала о Пашке: подошел, мол, в парке и возвратил деньги, которые одолжила ему в Болгарии, но она отсчитала только пятнадцать рублей, а остальные вернула. «Почему возвращаешь?» – спросил. «За тенниску… ту, что подарил». Ничего не ответил, а она повернулась и ушла.
– Молодец, Настасья! – обрадовалась я. – Значит, выздоравливаешь от своей влюблённости, значит становишься гордой… и мудрой, – даже польстила.
А она грустно улыбнулась, перевела разговор на работу, и я… А я не увидела зайца ни на тахте, ни на кухне, хотела спросить про него, но не стала, – зачем тревожить еще не зажившую рану?»
«Ездила «от завода» на два дня на турбазу, а когда возвратилась, зашла ко мне и сообщила:
– Мы с Пашкой теперь всё выяснили.
– Ну и расскажи, – улыбнулась, – как всё было?
А получилось так, что ехали они с ним на турбазу одним автобусом, и он всё пробовал заговаривать с ней.
– Даже руку мне подал, когда выходила из автобуса. Потом подходил и на дискотеке, в столовой, а вечером пришел и в номер. Лежала я на диване, а он присел рядом и начал вспоминать: как хорошо нам было в Болгарии. А потом…
Потом подруга закрыла их в номере, а он стал возмущаться: «Меня ж там ждут»! Настя обиделась: «Ждут, так иди». И встала, начала стучать в дверь, что б кто-нибудь открыл. И открыли, он ушел. Но на другой день опять несколько раз подходил, говорил, что, никогда не женится, что все девки ему надоели, а она сказала, что ей от него тоже ничего не нужно и что эта их встреча последняя.
Рассказала Настасья всё это… и вот уже несколько дней ходит тихая и грустная».
Раис, ты опять – за своё. Ну почему все должны поступать так, как тебе кажется? Ведь люди очень разные и каждый вправе выбирать поступок, соотносясь со своим характером, вот и Настя… Ей надо было разобраться и в себе, и в Пашке, а не делать резких движений, выводов, ведь это…
Да, разобралась, не сделала «резких», а понемногу… А, впрочем, послушай две последние записи:
«Я пришла домой, прилегла на диван, закрыла глаза, – уж очень устают после монтажей! Но пришла моя юная соседка: уже третий раз звонит ей Пашка, говорит о том, о сем, но никуда не приглашает, не назначает встреч.
– Настенька, учти, – сказала тихо, – вот таким он всю жизнь и будет.
– Но он же совсем другим был, когда познакомились!
– Когда знакомятся, все бывают «другими», – обобщила.
– Не знаю, и как с ним быть? – и голосок её зазвенел.
– Будь искренней и скажи как-нибудь: Паша, между нами появилось кривое стекло, через которое мы смотрим друг на друга и не верим: ты – мне, я – тебе. Так нельзя. Любить – значит верить. Если не будешь со мной таким же искренним, как раньше, то лучше не звони.
Ничего не ответила и ушла к себе».
«Настенька ходила на проводы заводских новобранцев в Армию, встретила там Пашку, а он сказал: «Приходи провожать меня на вокзал. Я так хочу». И она думала пойти, но я мягко рассоветовала:
– Не ходи. Если б любил тебя, то нашел бы, где проститься, а так… Не ходи.
И она не пошла».
Да нет, Раис, так и не возвратилась она к Пашке, хотя он и писал ей со службы влюбленные письма… Ага, отвечала ему… опять же по моему совету: напиши, мол, ему, там же солдатам скучно! Да и, когда возвратился, встречались они, но у Насти была уже другая влюбленность.
Вот и подошла к финалу моя очередная «эмпирика», не лишний раз подсказавшая, что если человеку за тридцать, то принимать его надо таким, каков есть, ибо с годами в нём, как в Раисе, почти ничего не меняется, а поэтому… Нет, так и не сказала ей, что героиней моего рассказа была не незнакомая ей Настенька, а её дочь.
Мы – случайные попутчицы. И едем ночным поездом в Москву. И уже познакомились, наговорились. Ведь бывает так, что как-то сразу веришь случайному человеку и приоткрываешь ему дверцу своей души, вот так и у нас с Даной случилось… Симпатичная женщина. Не сказать, что красивая, но мне нравятся такие лица, – глубокий внимательный взгляд темно-карих глаз, светлые волосы и постоянно меняющееся выражение лица, за которым так любопытно наблюдать. Но вот уже легли спать… но не спим. Ну, ладно – мне… беспокойные думки о предстоящем, но она-то чего? Вроде бы впереди у неё – никаких проблем, едет в гости к успешной подруге, чтобы просто походить по театрам, но вот… Уже не лежит, в одиночестве сидит в нашем двухместном купе подо мною, и мне как-то неудобно от этого и даже совестно, – бросила, мол, меня, а сама… И о чем думает? Спросить? Нет, не буду. Может, как раз о том, о чём начала рассказывать, но махнула рукой и замолчала. Да, наверное… и наверное, это я спугнула её наметившееся откровение нетактичным вопросом. И всё же спущусь, спрошу.
Читать дальше