Людмила Волынская - Дважды войдя в одну воду

Но это объяснение показалось Андрею неубедительным. Он нутром чувствовал, что Гном чего-то недоговаривает, поэтому продолжал гипнотизировать его немигающим взглядом. Гном был явно не расположен к откровенности.

Андрей решил разговорить его сам.

– Скажите, вы о тетке моей слыхали?

Гном смешно вытянул шею.

– О Норе, что ли?

– Да, – с чувством нарастающей тревоги коротко ответил Андрей.

– Так, что мне слыхать? Они с Машей, мамкой твоей, выросли у меня на глазах. Я, помнится, называл одну Норкой, а другую Мышкой. Они всегда смеялись.

– А потом? – не отставал от Гнома Андрей.

– Уехала она потом. Ты суп-то ешь, не то остынет, – как обычно в таких случаях, Гном прикинулся дурачком.

– А дед с бабулей? – не унимался Андрей. – Они, значит, тоже здесь жили?

– А как же, – подрезая колбасу, кивнул Гном. – Но они тоже уехали в деревню к деду твоему. А комнату вам оставили.

– Странно как-то, – глядя в тарелку, продолжал Андрей, – все куда-то разъехались, а я до сих пор ничего не знаю.

– В жизни всяко бывает, – хлебая суп, кивал Гном. – Живешь с человеком, кажется – роднее него никого нет на белом свете. А потом разъезжаются кто куда, и приходится на старости лет с чужими людьми делить тарелку супа с колбасой…

– Игнат Ефремович, – перебил его расстроенный Андрей.

Тут он заметил открытое окно, под которым и находился тот злосчастный куст, за которым он сегодня подслушивал разговор отца с теткой. И слова, готовые было сорваться с губ, растворились в его сознании. Вместо них слетели с губ другие:

– Вы же видели нас сегодня, – не сводя с Гнома упрямого взгляда, спросил он и добавил, указывая кивком на открытое окно: – И все слышали?

– И видел, и слышал, – снова как ни в чем не бывало согласился Гном.

– Так что вы все вокруг да около, – смерив старика недовольным взглядом, словно камнем, бросил в него Андрей.

Старик даже поежился. Не так от слов, как от самого тона. Но Андрею было не до церемоний. Будучи уличенным в гаденьком поступке, в нем тотчас расправило иглы оскорбленное чувство собственного достоинства. Оно и понятно, кому понравится, когда под ним зашатается трон? Вот и пыталось оно теперь защищаться от посягательств хитрого старика. Но по-мужски пока не получалось, что еще больше расстроило Андрея.

– Сами-то вы, чем лучше меня? – исподлобья глядя на Гнома, по-детски обидчиво бросил он.

Гном только ухмыльнулся.

– Я и не обвиняю тебя ни в чем, – по-дружески похлопал он парня по плечу и добродушно добавил, – ты честный мальчик.

– С чего вы взяли? – все с той же детской непосредственностью продолжал Андрей.

– Другой бы на твоем месте юлить да оправдываться начал, а ты честно сказал.

– Что сказал? – растерялся Андрей.

– Признал, что твой поступок неважно попахивает, да и мой тоже, – рассмеялся Гном. – Но я, как видишь, ничего и не отрицаю. Такова уж человеческая натура.

– Не в этом дело, – перебил старика Андрей. Чувство собственного достоинства, восстановив свое пошатнувшееся положение, спрятало иглы и снова стало белым и пушистым. – В чем мои виноваты перед теткой этой?

Веселая маска вмиг слетела с морщинистого лица, взгляд его наполнился тоской. Не спешил он отвечать Андрею, но, видя, что для парня это отнюдь не праздный вопрос, развел руками.

– Виновата жизнь, пожалуй. Иногда она ставит перед людьми неразрешимые задачи, а потом их же за это и наказывает.

– Вы так и не ответили, – видя, что старик, как обычно в щекотливой ситуации, ударился в раздумье, продолжал настаивать Андрей.

Задумался Гном. Крепко задумался. Андрею даже показалось, что он уж совсем позабыл о нем, но тут он поднял слезящиеся, словно выцветшие от времени глаза и решительно сказал:

– А знаешь, я, пожалуй, расскажу тебе, иначе правды ты так никогда и не добьешься.

Он встал из-за стола и, убрав посуду, поманил Андрея рукой к открытому окну. Андрей уселся на подоконнике и, пока Гном прикуривал сигарету, смотрел на освещенные окна в соседних домах. Снаружи доносилась приятная свежесть и аромат жасмина. На черном бархате неба подрагивало золото далеких звезд. Андрею впервые за весь день стало на душе спокойно. Свежий ветер обвевал лицо, увлекая его воображение за границы этого двора в неведомые города и страны. Еще недавно кажущиеся огромными, его собственные проблемы вдруг утратили свою значимость, поблекли на фоне огромного мира. Прикрыв глаза, он сидел бы так неизвестно сколько, если бы не Гном.