Жорж Александр Ваган - Поль Мартан и Корона Семицарствия. 3

– Как ты это сделал? – спросил Ноннон, совершенно уверенный, что тот не терял времени и, видимо, нашёл устройство, которое открывает тайный ход.

– Я? – спросил Карри, в испуге отшатываясь от стены, словно шалопай, застигнутый учителем за игрой на уроке.

В тот же момент скрежет прекратился.

– А кто же еще!? Ведь она не могла сама… – Ноннон, не находя нужного слова, указал рукой на щель.

Карри понял, что не стоит упускать прекрасную возможность присвоить себе заслугу в том, что он открыл проход, и начал бормотать, делая долгие паузы между словами, чтобы на ходу сообразить, как же он всё-таки это сделал:

– Я… прочитал… в одной… старинной… книге… – говоря это, он простодушно глядел в лицо Ноннону и одновременно шарил рукой по стене в поисках того выступа, о который тёрся недавно спиной, – дело в том… гномы… в древности… – тут он, наконец, нащупал этот выступ и закончил почти скороговоркой: – Устраивали вот такие обманные тупики. – Карри надавил на острый камень всем своим весом – скрежет вновь огласил тоннель. – Вот я и решил не терять время зря! – радостно выпалил он, довольный своей находчивостью.

Тем временем щель стала уже достаточно широкой, чтобы гном мог в неё протиснуться.

– Оставайся здесь, на случай если проход закроется, – распорядился Ноннон, – а я пойду туда.

Карри хотел было сказать ему, как этот механизм работает и как ему удалось отыскать рычаг, но наследник уже исчез за скалой, прихватив фонарь. Ещё через мгновение слова Ноннона подтвердились: скала со скрежетом встала на своё место, закрыв собой проход так плотно, что не было видно и щёлочки.

Ноннон оказался в тоннеле, который был продолжением того, по которому он пришёл к скале. Он постоял с минуту и направился в глубь тоннеля. Тот постепенно понижался, увеличивал свою крутизну. Минут через десять ходьбы перед ним предстала арка, за которой зияла тёмная пустота. Он поднял лампу повыше, чтобы прочесть сделанную на ней надпись:

Ноннон решительно шагнул под арку. Шаг, другой… – он резко отпрянул назад, едва не упав с площадки, которая нависала над громадным, казавшимся пустым залом. Он повертел рукой с лампой вперёд, назад, направо, налево, но непроглядная тьма не рассеивалась более чем на пару метров. Сбоку от площадки он заметил выступающие из стены прямоугольные плиты. Видимо, это были ступени, ведущие вниз, в глубину мрака. Они так далеко отстояли друг от друга, что спуститься на нижнюю можно было лишь повиснув на верхней. Он с ужасом подумал о том, как будет возвращаться.

Распустив трижды опоясывающий его кожаный ремень, он привязал к нему фонарь и опустил его на нижнюю ступень, а затем, свесившись на руках, спрыгнул на неё. Потеряв много сил, он, наконец, оказался на гладкой поверхности зала, размеры которого в темноте невозможно было определить. Ноннон, подняв лампу над головой, сделал несколько шагов вдоль стены. Тут он увидел закреплённый на кованом крюке фонарь старинной гномьей работы. Такие фонари гномы вешали на крюки и несли впереди во время процессий. Он был значительно больше того, которым Ноннон освещал себе путь. Гном открыл фонарь – в нём оказался промасленный фитиль. Это обстоятельство насторожило его. Он внимательно рассмотрел его. Однако толстый слой пыли указывал, что как минимум несколько лет его никто не трогал. Ноннон осветил пол и увидел такой же ровный толстый слой пыли, как и на фонаре. Он удовлетворённо вздохнул и зажёг фитиль второго фонаря. Яркий луч осветил глухую тьму. Сквозь неё проступили очертания прямоугольных столов, равномерно отстоявших друг от друга. Ноннон вернул большой фонарь на место, а со своим малым направился к силуэтам, проступающим из тьмы. По мере приближения к ним он начал различать, что это были квадратные, из тёсаного камня усыпальницы, в которых виднелись тела королей гномьих царств. Раньше, ещё до объединения царств, тут хоронили только королей чёрного клана, но затем король Троннон, объединивший после завоевания все царства, приказал перенести тела царей всех кланов. А родственники всех царских семей переселились в чёрную гору, составив одну семью. Так он завершил объединение царств, не оставив никого из прежних родов за пределами своего царства, ни мёртвых, ни живых.