Софина Райз - Шоколад с морской солью. Книга II

Луис никогда не унывал и тем более не имел привычки менять свои планы. В тот самый момент его упругое желание, плотно прижимаясь к бёдрам девушки, нетерпеливо пульсировало, испытывая быстро нарастающее возбуждение от сопротивления, – он решил идти до конца любой ценой. Мужчине даже показалось, что за прерывистым дыханием скрывается взаимность и что тело любовницы непременно скажет «да»… Однако девушка медлила с ответом, по-прежнему с силой отталкивая его и упрямо убирая потные от желания руки любовника. Луис, обезумев от страсти, окончательно потерял над собой контроль. Всего мгновение – и из тёмного бессознательного, поддаваясь древнему инстинкту, вырвалось на свободу дикое похотливое животное, агрессивно повалило девушку на кровать и резко проникло в неё, зажав ладонью рот.

Эва боролась. Сопротивлялась изо всех сил. Громко стонала и отчаянно впивалась ногтями в бицепс его сильной руки, а другой рукой пыталась исцарапать лицо. Луис, не медля ни минуты, руками, сотканными из стальных нитей сухожилий и сильных мышц, словно наручниками, сковал тонкие запястья девушки. Затем, хищно улыбнувшись, продолжил не спеша, глубоко с наслаждением истязать свою обездвиженную жертву, открывая ей невиданные прежде грани наслаждения…

Ближе к финалу пьесы Эва сдалась, и оба синхронно, глядя в друг другу в глаза, сыграли последнюю высокую ноту… Обессиленные от наслаждения, в полном изнеможении, они лежали какое-то время, почти не подавая признаков жизни. Спустя час сознание постепенно вернулось к обоим и окружающее пространство вновь обрело свои тусклые сумеречные краски, а спёртый воздух отозвался в носу пряным запахом борьбы в бреду страсти… Луис заговорил первым:

– Эва, я же говорил тебе, что знаю лучший способ снять напряжение.

Девушка довольно кивнула и провела рукой по его шее. Под тонкой кожей в одно мгновение расплылась глубокая царапина, и Луис вскрикнул от неожиданно сильной боли.

– Луис, не советую впредь так шутить со мной, а то ведь в следующий раз я обязательно выцарапаю тебе глаз. Или оставлю такой шрам, который до конца твоих дней будет напоминать обо мне твоему самоуверенному отражению.

– Именно за это я так тебя люблю, mi linda, – мужчина довольно слизнул капельку крови со своей ладони и прикоснулся ею к лицу девушки.

– Можешь ещё раз оцарапать меня или разбить вазу о мою голову, только прошу, не отдавай Эмилию в приют до отъезда в Париж. Нет таких задач, которые не имеют ответа, и твою я постараюсь решить сам, – Луис приподнялся на локте и восхищённо посмотрел на плавные изгибы безупречного тела своей любовницы. Нежно поцеловал полные влажные губы и откинулся на спину.

– Милый, – равнодушно ответила Эва, – у тебя немногим более месяца, и если не справишься, то я не раздумывая отвезу девочку в приют, а твое имя навсегда сотру из списка своих контактов, договорились? Кстати, с чего это ты так о ней печёшься? – она удивлённо заглянула в его необычного цвета глаза, стараясь в их глубине разглядеть ответ.

– Тебе не понять… Только настоящий мужчина, проигрывая пари, навсегда теряет часть самого себя. Вы, женщины, умеете плакать и быстро забывать ошибки, а после неудачи с изящной быстротой электрического ската вы погружаетесь на самое дно торгового центра и копошитесь в золотом песке бессмысленных покупок, порой забывая даже дышать. Вы, в отличие от мужчин, ловко манипулируете своими желаниями, выдавая их за истинную осознанную необходимость. Словом, ты и такие, как ты, всегда смогут договориться со своей совестью, а для меня важны мои принципы. Во что бы то ни стало я хочу вернуть долг покойной сестре, может, тогда я снова стану целым, как прежде… Эмилия – живое напоминание мне о том, чего я, увы, не сделал, но был обязан. Послушай, Эва, обещаю, тебе делать ничего не придётся, просто доверься моему предчувствию… Жди…

Квартира на Rua de Fialho. Семь часов утра. На высоком барном стуле, по-турецки скрестив ноги, завтракает задумчивая Эванджелина. Девушка медленно накалывает на вилку каждый компонент салата по отдельности: авокадо, помидор, сельдерей, латук и две небольшие креветки, – завтрак, начисто лишенный аппетита и настроения. Отодвинув от себя тарелку на край стола, девушка сделала небольшой глоток несладкого крепкого кофе и посмотрела сквозь открытое окно на улицу. Сквозь бахрому сухих пальмовых ветвей ей улыбнулись шафраново-жёлтое солнце и небо цвета яркой утренней бирюзы. Воздух в Рио это время суток был ещё чист, свеж и прозрачен. Утренний бриз отнес остатки смога в океан и рассеял суетливую пыль уже забытого горожанами прошедшего дня над водной гладью. Медленно зарождался новый прекрасный день, а вместе с ним и надежды на всё, что не сбылось вчера. Так уж устроен ум человека, что мысли опережают тело на многие дни, а порой на месяцы или целые годы, а день сегодняшний проскальзывает капельками воды на ладошках в то время, пока мы умываем своё заспанное лицо. Эва всегда жила будущим, но вместе с тем обожала утро именно за то, что в тишине могла побыть наедине с собой в моменте. Старалась встать на час раньше, чтобы неторопливо насладиться прохладной тишиной и гармонией нового дня своей жизни, под аккомпанемент тихой фортепианной музыки. Однако этим утром девушку ничего ровным счётом не радовало. Мысли о судьбе Эмилии омрачали всё, к чему невольно прикасался взгляд: салат казался вялым и пресным, кофе горчил, а календарь на часах говорил о том, что день принятия решения уже настал…