Крапива - Нулевые дети. Рассказы

Редактор Анна Абрамова

Корректор Валентина Корионова

© Крапива, 2021

ISBN 978-5-0055-6435-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Люди шарахались. Что-то двигалось к сцене, прорезая путь через разряженную в мишуру толпу и оставляя пустоту позади. Актёр по инерции ещё прыгал по сцене, но уже забывал, кого играет – зайку или лопнувший резиновый мячик. «Что это?» – шуршали внизу шепотки. Где-то заплакал ребёнок. Где-то – закричал. Музыканты сбились. Только барабанщик ещё какое-то время выстукивал жуткий в своём одиночестве ритм. Наконец замолк и он. Человечиво отхлынуло от ограждения, и со сцены тоже стало видно.

Босыми ногами по утоптанному снегу шла обнажённая девушка. Она двигалась вперёд, почти не отрывая длинные ступни от земли. За ней волочилась поржавелая цепь. Тонкая, покрытая кровоподтёками и струпьями, девушка наконец остановилась перед ограждением и развела в стороны руки-веточки. Засаленные редкие волосы свисали на лицо и прикрывали острые ключицы. Актёр посмотрел ей за спину, упал на задницу и попытался отползти в глубь сцены.

Из-за её спины показались отвратительные, покрытые синеватой ноздреватой кожей отростки, похожие на куриные крылышки, которые он с таким аппетитом разгрызал всего пару часов назад. Актёра стошнило.

Несколько перьев девушка сжимала в руке. Она прохрипела что-то и упала на колени.

Когда впервые она ступила на этот снег, около месяца назад, крылья сложились с мягким шелестом и исчезли. Простой фокус. Она улыбнулась.

Одежда появилась сама. Лёгкое пепельно-розовое пальто, серебристые мягкие штаны с таким же свитшотом, грубые шнурованные ботинки. Она не знала, как выглядит: ещё час назад она была только идеей, частью целого. Теперь у неё были имя и цель. Майна… Покатала слово на языке, как камешек со дна Индийского океана. Вкусное.

Она не составила план: до воплощения такой возможности не существовало, но знала, что в её силах помочь человечеству.

Слева от неё оглушительно молчал Мавзолей, сзади чувствовалась мощь Лобного места. Перед ней поигрывала огнями и вспышками веселья предновогодняя ярмарка. Каток, леденцы, запах блинчиков и ягодного пунша, пережаренная карамель. Майна чувствовала эмоции, как летучие мыши – препятствия. Потоки людей рисовались перед закрытыми глазами силовыми линиями: там синие стрелочки от малыша, которому отказали в игрушке, здесь лимонно-жёлтые искры от девчонки, играющей с обезьянкой. Майна постояла с прикрытыми глазами, впитывая, наслаждаясь, и, не удержавшись, подошла поближе, чтобы увидеть всё самой.

Своего существования до воплощения она не помнила. Потому что помнить было некому и нечем. Когда ты идея, можешь только опровергаться или доказываться, пытаться убедить других в собственной верности. Но в тебе нет ничего лишнего: ни чувств, ни эмоций, ни слабостей. Кроме потребности воплотиться. Это, конечно, уязвимое место для каждой идеи. Но Майна была молода, сильна и самоотверженна. Ничто не смогло бы её переубедить.

У катка задержалась: там искрилось новое для неё – бордовые плотные мазки влюблённости. Они плавали по кругу вслед за парой двадцатилетних ребят, которые падали и вставали, обнимались и кружились, кружились.

Вдруг кто-то её толкнул.

Обернулась. Но только почувствовала шлейф серо-коричневого, затхлого отчаяния. Пошла вслед. Ведь для этого она здесь. Излечить боль. Помочь хоть кому-то. Конечно, ещё минуту назад она мечтала дать сил кому-то великому. Кому-то, кто сможет благодаря ей продолжить менять человечество к лучшему. Но с чего-то надо начинать, тренироваться.

Фигура завернула за забор катка и углубилась в торговые ряды. Майна догнала её у палатки с валенками. Оказалось, это женщина лет сорока пяти, в засаленной дублёнке и сером головном платке. На её лице играли в догонялки гирляндные огоньки. У карусели неподалёку заело музыку. Взззз, та-та-рааа, взззз.

Женщина нервно взглядывала на товары на прилавке. То брала один сапог, стучала им о деревянную стенку павильона, то тёрла другой морщинистым застиранным пальцем. Продавец косился на неё неприязненно, но молчал. А когда отвлёкся на других покупателей, она схватила ближайшую к ней пару и исчезла из поля зрения. Всех, кроме Майны, конечно.

Всю полуторачасовую дорогу Майна старалась незаметно скрашивать настроение женщины, за которой следила: добавляла то немного светлой грусти, то решительности, то капельку здорового оптимизма.