Владислав Ситников - Сопричастность. И наестся саранча

– Привет! – Из замызганного кресла навстречу ему поднялся улыбчивый смуглый мужчина, который, в отличие от всех увиденных в коридоре сотрудников мужского пола, почему-то был без галстука.

– Здравствуйте. – Стас был немного смущен, когда узнал, что идет на встречу к некоему человеку по имени Мирза Саджади, предполагая, что тот наверняка не очень хорошо говорит по-русски, а теперь был крайне удивлен, когда понял, что его собеседник способен не просто говорить, а витиевато, с использованием разнообразных идиоматических выражений, красноречиво общаться, как самый что ни на есть коренной житель московских окраин.

Кабинет, в котором он встретился с Мирзой, очень слабо соответствовал представлениям студента о месте, где совершаются многомиллионные сделки, а информационный поток ежесекундно сметает цифры на многочисленных мониторах, окрашивая их то в зеленый, то в красный цвет, подводя промежуточные итоги очередной битвы «быков» и «медведей». По крайней мере именно такие представления о дилинговых центрах роились в голове учащихся, когда вместо скучных теоретических лекций предприимчивые энтузиасты из Молодежного центра финансовых операций наконец стали знакомить их с азами практической торговли, демонстрируя в обшарпанных залах Московской товарной биржи примитивные, но все же поражавшие воображение перспективами онлайн-торговли биржевые терминалы.

Легкий, почти неуловимый запах кока-колы, смешанной с виски, царил в небольшом помещении, давая безошибочный ответ на вопрос, получит ли Стас работу и насколько серьезные испытания его здесь ожидают.

– Сейчас лонганусь и поговорим, – новый знакомый производил впечатление человека безусловно тактичного, но при этом явно не страдавшего ханжескими представлениями о формальностях и приличиях при первичном собеседовании с кандидатом.

Набрав пару загадочных комбинаций на массивной клавиатуре с интригующими разноцветными надписями I SELL, I BUY, Мирза запустил печать на каком-то архаичном матричном принтере с бумагой, похожей на телетайпную ленту, и комната мгновенно наполнилась невероятным шумом и скрежетом, которые, казалось, давно ушли в прошлое после появления струйных и лазерных технологий печати. Ожидая окончания процесса, Мирза, видимо, удостоверившись, что потенциальный сотрудник совершенно безопасен, извлек из-за монитора стакан с жидкостью, которая и источала тот самый узнаваемый «аромат» дешевого дискотечного коктейля.

– … хочешь? – хотя первые слова фразы потонули в последних звуках принтера-динозавра, общий смысл был абсолютно понятен.

– Спасибо, мне потом к вашему президенту вроде бы сказали зайти, неудобно. – Стас вежливо отказался, хотя упомянутая встреча и была плодом его фантазии, однако быстро придумать другой повод уклониться от возлияний ему не удалось.

Направляясь на собеседование как на экзамен, он по привычке накручивал себя и ждал многочисленных проверок, тестов, серьезных вопросов и прочих подвохов. Но спустя всего несколько минут общения с Мирзой понял, что опасался напрасно, а слова той странной женщины о том, что окончательное решение можно принять только после беседы с непосредственным начальником, были ничего не значащей игрой на публику. Благодаря этому она благоразумно сохранила возможность для маневра на тот случай, если Николай Петрович не выполнит своих обещаний о размещении «денюжек».

– Ну как хочешь. Машина в сервисе, поэтому сегодня можно, – пояснил Мирза, продолжавший удивлять Стаса степенью своего обрусения, которая, несмотря на его восточную внешность, резко бросалась в глаза благодаря манерам, привычкам и абсолютному отсутствию каких-либо намеков на акцент.

Он пожал плечами и, выпятив нижнюю губу, сделал большой смачный глоток.

– Я вообще тут один работаю после кризиса, так что ценные бумаги – это, конечно, хорошо, но в основном надо по клавишам долбить и бумажки носить. Это несложно, я покажу.

Из этих слов стало ясно, что Стас устраивал Мирзу в качестве напарника по дилингу. Оказалось, что заранее приготовленный еще ко встрече в ресторане рассказ о том, что Стас мог и хотел делать, Мирзу не просто мало заботил, а скорее совершенно не интересовал. Какая разница, если босс сказала, что человека надо взять? Лишних вопросов, как Ратников вскоре убедился на собственном примере, в этой ситуации здесь задавать было не принято. Вернее, задавать вопросы вообще было не принято.